Очень сильное впечатление оставили два собеседника по этой теме. Один из них, популярный певец гомосексуалист, друживший с Наони. Употребляя тяжёлый наркотик в небольших дозах, он любил впадать в глубокие философские размышления вслух, выдавая иногда целые трактаты, а начитанная и знакомая с различной литературой Наони, могла поддержать с ним разговор на любые темы. Проводя время в долгих беседах, она аккуратно “препарировала” для изучения его психику, эту почти механическую грань между “разогнанным” и искушённым сознанием этого совершенно незаурядного человека и его естественным подсознательным миром, и обнаружила интереснейшую закономерность. Чем тоньше эта грань, тем человек более талантлив и склонен к творчеству. Он как-то ближе, так сказать, душевней, если можно так выразиться, воспринимает этот мир, и иначе, как-то глубже и “эксклюзивней”, само выражается. Творчество таких людей всегда вызывает интерес, оно как бы над гранью обыденности человека.

Но Наони стала понимать и другое. Например, она хорошо знала, что практически любой выбор человека является следствием внутренней дискуссии, часто даже конфликта, по окончании которого сторонам приходится договариваться, исчерпывая тем самым этот конфликт. Но выбор сексуальной ориентации это другое. Человек проходит долгий, иногда мучительный путь осознания своего несоответствия, осознания своей сексуальной принадлежности. Он делает этот выбор не интуитивно, он делает этот выбор сознательно, ни с кем не договариваясь, а побеждая естественное, и делая это нормой своей жизни. И этот выбор уже не следствие, этот выбор становится самой причиной нескончаемого конфликта. Конфликта с обществом, конфликта с близкими людьми, входящими в зону личного комфорта, конфликта с самим собой. Непрекращающееся, латентное изнурительное противостояние. “Иногда, запах собственного тела вызывает у меня отвращение, но это не мешает мне испытывать физическое наслаждение. Иногда, я хочу смеяться и плакать одновременно, как будто моя психика издевается надо мной. Иногда, мне страшны сами мысли, приходящие ко мне из подсознания”, как-то признался Наони знаменитый певец в приватной беседе. И она сделала вывод. Человек, сменивший сексуальную ориентацию, только наивно думает, что ушёл от проблемы своей гендерной идентичности. Но это не так. Этот выбор отправляет человека в долгое путешествие в один конец по собственному сознанию, где единственным его спутником, в конце концов, остаётся лишь его физиологическая потребность, а затем и полное одиночество. Да, одиночество некоторых людей сделало мудрецами, и выбор их тоже был сознательным. Но некоторых к одиночеству приводит под руку всего лишь его сексуальное предпочтение.

Воспитываясь в интеллигентной семье профессора, Наони очень толерантно относилась к сексуальным меньшинствам, тогда ещё не придавая значения этому вопросу. Ей даже нравилась метафорическая идея андрогинности человека. Мол, в каждом из нас есть мужское и женское, и иногда человек может и перепутать. К искусству же Наони относилась с большим уважением, как к стремлению человека выразить своё глубокое видение этого мира. Как к попытки остановить пространство и время и овладеть энергией и материей, чтобы запечатлеть саму жизнь. Ей казалось, что сознание человека жаждет найти за всем этим спрятанную истину, увидеть лицо Бога. Но сейчас ей приходилось вносить поправки в восприятия некоторых аспектов окружающего её мира. Современное искусство в её глазах при ближайшем рассмотрения начинало терять свою божественную магию.