– А это видели? – возмутился мальчонка десяти лет, который встал с лавки и показал свое запястье, на котором красовался черный кованный тонкий браслет. – Едва мы от логова чуть дальше отходим, чем колдун велел, так дышать не можем. Заколдованный браслет.

– Дак снимите его, – велел Мирон.

– Ага, колдун сказал, если снимем, сразу и помрем, – проскрежетала старуха. Горбун так же отложил свое занятие и тоже приблизился к ним, как-то по-собачьи преданно смотря на Сабурова.

Мирон протянул руку к браслету мальчика и начал прощупывать энергию, которая явно наполняла колдовскую вещь. Черный браслет излучал странную, едва уловимую энергию. Сабурову показалось, что она вроде бы слабеет с каждым мигом, но он не был уверен.

– Так это вы таскали еду с условленного места в лесу, что люди купца привозили? – догадался Мирон.

– Мы, соколик. Егорка с Михеечем таскали. Колдун проклятый с ними в тайный ход ходил и следил, чтобы не сбегли, – объяснила старуха.

– И давно вы у колдуна в пленниках? – задала вопрос Людмила, проходя, и, увидев в деревянной миске пироги, спросила: – Можно, бабушка, я пирог съем? А то есть больно хочется.

– Кушай, сердешная, – кивнула бабка и, вновь обернувшись к Мирону, ответила: – Я уже почти тридцать лет тут. Михееч десять, он немой с рождения. А Егорушку он в том году поймал.

– Думаю, с вашими браслетами старец Радогор разберется, – сказал Сабуров. – Свезу вас к нему, авось снимет заклятье. Ты лучше, бабушка, скажи, нет ли места какого тайного, где колдун свое добро прятал?

– Нет, соколик, не ведаю о таком. Ни разу не видела.

– А может, сундук какой есть, к которому вам запрещено было прикасаться? – спросила Людмила, с жадностью засовывая себе в рот последний кусок пирога.

– Нет вроде, – задумалась старуха. – Везде я прибирала раз в неделю.

– Как же, бабушка, а в спальне его? – вдруг выпалил Егорка. Бабка перевела взор на мальчика и закивала:

– И правда, внучек. В спальне своей колдун никогда не разрешал прибирать. Даже близко к комнате не давал подходить.

– И где спальня эта? – тут же воодушевился Мирон.

– Самая последняя дверь по коридору.

Сорвавшись с места, Мирон устремился, куда указала старуха. Он ворвался в комнату и огляделся. Стены были выложены бревнами, но без окон. В углу находился большой сундук, посередине стояла кровать, устланная медвежьим мехом. Балдахина на кровати не было, и лишь мощные широкие черные столбы по краям кровати говорили о том, что когда-то возможно он и был.

Людмила тоже появилась на пороге спальни колдуна вслед за молодым человеком. В этот миг Мирон уже простукивал стены кулаком, ища пустоты. Он искал тайник, как догадалась девушка. Она прошла внутрь и начала следить за действиями Сабурова, который сверху донизу упорно стучал по дереву. Монахиня молча стояла у кровати и не спускала взгляда с Мирона, надеясь, что он все же найдет тайник. Спустя полчаса Сабуров закончил, так и не найдя пустот, и в запале выдохнул:

– Ничего не слыхать!

– А может, нет здесь тайника? – спросила девушка.

– Ага. А Чаша тогда где?

– Не знаю.

– Вот тогда и помолчи! И не говори под руку, – рыкнул на нее Сабуров, продолжая свое дело.

Наверное, еще через полчаса, когда Мирон так и не нашел ни одной пустоты в комнате, он уставился на деревянный пол. В этот момент в спальню пришли Егорка со старухой и спросили Людмилу, что им делать. Девушка попросила их обождать в горнице с печью или идти наружу. Старуха ответила, что им боязно идти одним, и они будут дожидаться их. Бывшие пленники ушли, а Людмила, устало облокотившись о деревянную стойку кровати, напряженно и печально посмотрела на Мирона, который упорно стучал уже по полу. Отчего-то она подозревала, что все напрасно, и Чаши здесь нет. Увидев, как молодой человек взобрался на сундук и уставился на деревянный потолок, она не выдержала и хмуро спросила: