– Заканчивай, колдун! – выкрикнул Мирон, неумолимо приближаясь к колдуну, а тот пятился от него по кругу залы. Помещение было пустым, только стол со свечами и сундук находились в нем.

– Умри, приблудок! – процедил хрипло колдун, засыпая Мирона все новыми и новыми огненными шарами. Не в состоянии подобраться к колдуну, ибо ему приходилось отбивать каждый огненный шар, Сабуров топтался на месте. В какой-то момент один из огненных шаров, низко летя, обжег лодыжку молодого человека, и тот ощутил жгучую боль. Штанина молодого человека вспыхнула, и Мирон стремительно упал на каменный пол, вниз горящей штаниной, и пару раз перекатился. Огонь затух, но обожженная нога болезненно заныла. Тут же еще один опасный шар пролетел у него над головой, и Сабуров едва успел пригнуться.

– Ну все, колдун, хватит! – прорычал Мирон, окончательно разозлившись, и, стремглав поднявшись на ноги, проворно достал небольшой топорик и метнул его прямо в колдуна. Холодное оружие рассекло воздух и широким лезвием с недюжинной силой врезалось в запястье той руки колдуна, которой он метал огненные шары. Топор обрубил руку по локоть и ударился в стену. Отрубленная кисть колдуна упала на пол, и он истошно заголосил нечеловеческим голосом. Мирон уже оказался рядом и, схватив его за рясу на груди сильной рукой, прохрипел в лицо:

– Все, колдун, игрища кончились, теперь поговорим!

Колдун уже хрипел, прижимая к обрубку здоровую руку, пытаясь остановить кровь.

– Я тебя не звал и говорить с тобой не буду, – выдохнул невнятно колдун, скрипя зубами от боли, и Мирон едва разобрал его слова.

– Хочешь жить, будешь говорить. Иначе умрешь от крови, – с угрозой бросил Мирон.

– Чего тебе надобно, опричник?! – проскрежетал колдун. Было заметно, что язык старика странно шевелится, будто плохо слушался его, и Мирон подумал, что к выращиванию языка колдуна явно приложил руку нечистый.

– Мне Чаша нужна, кою тебе Храмовники завещали.

– Не тобой оставлено, не тебе получать, – выплюнул колдун.

– Нет, колдун. Ты по-хорошему отдай. Тогда, может, оставлю тебе жизнь.

– А ты что, Христос, чтобы решать, кому жить? – съязвил колдун, корчась от жестокой боли, потому что с обрубка его руки стекала кровь.

– Нет, – процедил Сабуров, стягивая рясу на груди колдуна, словно хотел удушить его. – Но у меня есть грамота, чтобы привести тебя на боярский двор к наместнику. Жаждет он тебя в тюрьме видеть.

– Так я и пошел, – взвизгнул зло колдун.

– А может, лучше, как боярин велел, тайком покончить с тобой, чтобы люди посадские более не боялись мимо полей на кладбище ходить?

Колдун оскалился, понимая, что Мирон не оставил ему выбора, и прищурился.

– Есть у меня эта Чаша, – сказал тихо колдун. – Только она не здесь. Идти надобно за ней.

– Ясно, – кивнул Мирон и отпустил колдуна, понимая, что тот сдался. Молодой человек отошел от сидящего на полу старика и огляделся, ища, чем бы перевязать руку колдуну. – Есть тряпье какое? Перевяжу тебя.

В следующее мгновение внутренним чутьем услышав знакомый свист, рассекающий воздух, Мирон резко отклонился, и кусок железа с ладонь длиной, похожий на острие ножа, пролетел мимо и врезался в стену. Стремительно обернувшись, Мирон увидел, как сидящий на полу колдун откуда-то из-за пояса быстро вытаскивает острые железные чешуйки и со злобным остервенением кидает в него с такой скоростью, что Мирон вмиг упал на пол, спрятавшись за дубовые ножки стола. Одно из острых лезвий все же задело Мирона, попав ему в левое запястье. Выдернув острие из своей руки и увидев, как из раны хлынула кровь, Сабуров, разозлившись, в бешеном порыве вытянул из ножен длинный нож и метнул его в колдуна. Тот взвыл, и лезвия перестали лететь. Мирон приподнялся, вытянув голову из-за стола, и увидел, что клинок его длинного ножа угодил колдуну прямо в правый глаз, врезавшись с силой в его голову и пробив ее до затылка.