«Получается их семья враждует с Курбиниными, древним боярским родом, который противостоял реформам, постоянно интриговал против царя, водил тайную дружбу с поляками и англичанами,» – размышлял он, – «Может эта девка тоже из боярского рода?»

– Пойдем в гостиную, сейчас уже скоро Игорь приедет, мой старший брат, – пыталась переменить тему Елена, приглашая за собой.

Опричник, вслед за хозяйкой спустился по лестнице в гостиную.

– А из-за чего началась у вашей семьи вражда с Курбиниными?

– Не знаю, про это дед рассказывал, когда еще жив был, но причину, с чего все началось не называл. Знаю только, что началось это очень давно, – вздохнула Елена и, кивнув на висевший на стене портрет седого мужчины, добавила, – это я по бывшему мужу Макеева, а по рождению, как и дед, Воротынская.

«Воротынская?!» – молнией пронеслось в голове Ростислава.

Опричник мгновенно понял, кого напоминала ему Елена. Она была, как две капли воды, похожа на дочь боярина Михаила Воротынского. Да и в седовласом старике на портрете угадывались знакомые черты. Кровь и через пять сотен лет давала о себе знать.

***

Михаил Воротынский был ближайшим сподвижником царя. Он сражался во всех войнах, которые вел Иван IV. Практически все мужчины в его семье состояли в Тайном Приказе и именно на их род возлагалась миссия почти через пятьсот лет встретить посланника. Если бы с Воротынскими что-то произошло за столь немалый срок, то последний из них должен был сам решить, кого посвятить в эту тайну и сделать преемником. Однако, что-то пошло не так. Род Воротынских явно не пресекся, но посланника никто не встретил. Елена, которую опричник случайно встретил ночью на берегу реки, была один в один похожа на ту, которую он видел на церковной службе в Благовещенском соборе неделю назад, но она не знала кто он. Да и браслет Тайного Приказа на его руке, она воспринимала скорее, как забавное украшение.

«Но ведь кто-то должен был остаться из их рода, кто по крайней мере посвящен в его тайну,» – размышлял Ростислав, – «Ох, и наломал я дров с этими любовными утехами. Придется мне ответ держать перед ее родичами. Ну, да ладно, найти бы посвященного, а там уж разберемся. Да и девка то, похоже давно уже не девка».

– Елена Воротынская? – переспросил он, – а это на портрете твой дед?

– Да, Михаил Петрович Воротынский. Прадед был потомственный офицер, еще до революции в юнкерском учился. Ну, и назвал своего младшего сына в честь боярина Михаила Воротынского, которого считал нашим предком. И прадед, и дед всегда восхищались им, особенно тем, как он выиграл битву при Молодях. Сейчас об этом сражении почти позабыли. Слышал о таком?

Ростислав не просто слышал. В этом сражении он принимал непосредственное участие. Крымский хан выждал момент, когда все силы русского государства будут связаны Ливонской войной и подступил со своим войском к Москве. Тогда решалась судьба, а точнее сам вопрос существования Московского царства. Это была самая кровопролитная битва из всех, в которых Ростиславу приходилось участвовать. И крымский хан был в ней наголову разгромлен.

– Помню, конечно, – неопределенно ответил опричник.

– Дед всегда любил историю, рассказывал много интересного. Собственно, и на Купалу-то я начала ездить благодаря ему. Место, где мы с тобой повстречались, он облюбовал еще в советские времена. Каждый год ездил туда в это время, рыбачил, ночевал там по нескольку дней. Когда мы с братом подросли, он стал брать нас с собой. Мы там купались ночью, пекли картошку, здорово было. Костер, кстати, на том же самом месте разводили, где и сейчас он был. В какой-то момент, там появились ребята из клуба исторических реконструкций Коломны. Дед помогал им своими связями, а иногда и деньгами. Потом дедушка умер, а я по-прежнему мотаюсь туда каждый год. Чего бы там не было, а деда надо помянуть. Да и нравится мне там с этими ролевиками, прикольно с ними, и отдохнуть можно, и душой, и телом. Вот с тобой вот сейчас отдохнула, – усмехнулась в конце Лена.