А вот еще – «Октябрь уж наступил, деревья отрясают последние листы с нагих своих ветвей…». Ну, это уже Пушкин.

И все это спам. Странный спам… Игорь не понимает, кому это надо – рассылать строчки из стихотворений и цитаты из произведений или задавать риторические вопросы типа «Куда ты пропал?» Просто театр абсурда. И ведь что интересно, попробуй распечатать это угрожающее письмо и предъявить юристу как доказательство угрозы – засомневаются в трезвости его рассудка, покрутят пальцем у виска, скажут – «Игорь Геннадьевич, да ведь это же обыкновенный спам. Мы все получаем подобные письма каждое утро. Вам бы отдохнуть, а то нервы расшалились…»

А вот уже натуральный театр абсурда – следующее письмо содержало в себе выдержку из пьесы «В ожидании Годо»: «Что мы здесь делаем? Мы все находимся здесь в ожидании Годо…» Эта фраза настроила его на философский лад. В самом деле, он – чего ждет он? Годо? А кто или что для него Годо? Ну, вот ради чего все это?.. Ради Таньки, которая на религии помешалась? Ради сыновей, которые не желают вникать в его проблемы? Его домашние живут сами по себе, а он – сам по себе… Невеселые размышления прервала секретарша Светочка, которая сначала поскреблась в дверь, а затем протиснулась в кабинет, держа в одной руке косметичку, а в другой – поднос с чашечкой кофе.

– Можно?

– Закрой дверь на ключ.

Светочка послушно закрыла дверь.

– Света, у меня большие неприятности.

– Вижу.

– А мне надо, чтобы больше никто не видел. Приступай.

Секретарша поставила перед ним кофе и профессиональными движениями стала наносить тональный крем на его лицо. Он то и дело морщился.

– Что, больно?

– Работай-работай.

Света закончила маскировать его раны и поднесла к самому его носу карманное зеркальце.

– Хреново, конечно. Но уже не так страшно… Ладно, спасибо.

– Я могу идти?

– Да. И вот что – сделай рассылочку топ-менеджерам, и юристу тоже, что в одиннадцать закрытое совещание. Да, и еще – пусть соберут к совещанию всю возможную информацию о сети магазинов «Семейный».

– Хорошо.

Ровно в одиннадцать в кабинет вошли: первый зам Егор Яковлевич – опытный производственник, крупный мужчина за шестьдесят, более привычный к рабочей одежде, чем к деловому костюму; коммерческий директор Александр Юрьевич, тот самый, с которым они еще вчера вечером мило распивали коньяк; Кирилл, блестящий молодой человек тридцати с небольшим, имеющий помимо высшего образования в маркетинге еще и диплом МВА, а также юрист Владимир Петрович, высокий мужчина средних лет в идеально сидящем на нем костюме. В руках они держали папки-уголки с бумагами. Подготовились, значит.

Все расселись. От внимания Игоря не ускользнуло, что, несмотря на маскировку, его раны не остались незамеченными.

– Друзья мои, дело, по которому я вас сегодня собрал, архиважное. Сейчас я зачитаю вам письмо с угрозой, которое я получил сегодня утром.

Игорь зачитал письмо, обвел своих коллег болезненным взглядом.

– Может, это спам? – высказал легкомысленное предположение Кирилл.

– Это тоже спам? – Игорь указал на свое лицо. – Короче, я в загадки с вами играть не хочу. Я знаю, с какой стороны угроза. Это Глазурьев.

Топ-менеджеры задвигались на своих стульях.

– Теперь поняли, зачем мне информация о «Семейном»?

– Разрешите, Игорь Геннадьевич, – проявил инициативу Кирилл.

– Валяй.

– У Глазурьева – большие проблемы с бизнесом. Я устал повторять – прежде чем открывать свое дело, необходимо провести маркетинговые исследования. А то – как у нас? Ничего не проведут, шашки наголо – и вперед. А потом удивляются, что бизнес не идет… Так и Глазурьев. Ниша эконом-сегмента занята! На рынке, помимо нашей «Копеечки», еще такие крупные игроки, как «Пятерочка», «Полушка», «Норма»… Почему бы ему миддл-сегмент не осваивать? Так нет! Щемится к нам! А почему? Миддл-сегмент тоже занят – «Перекресток», ну, и гипермаркеты – «Карусель», «Лента», «О'Кей»…