– Жанна, послушай меня, – воскликнул предмет ее обожания, неожиданно засмеявшись, – помнишь, я рассказывал тебе об учении Александра Свияша? Так вот, напомню – жизнь, по Свияшу, это даже не театр, театр – слишком красиво и возвышенно, жизнь – это цирк, а люди в ней кто? Актеры? Нет! Клоуны! Так вот, ты сейчас кривляешься на арене цирка в колпаке, на котором написано «отвергнутая женщина»! Как тебе идет этот колпак! Как жалобно позвякивают его бубенцы, когда ты трясешь головой!

– Издеваешься?.. В таком случае знай – я желаю тебе попасть в ад! Причем в самое скорое время!

– Ад для меня – это видеть тебя!

Не найдя что сказать, Жанна вскочила и выбежала из комнаты. Смущенная и огорченная Марьяна попыталась было подняться, чтобы последовать за ней, но Дэн властным жестом остановил ее:

– Пусть идет… А ты останься!

Марьяна несколько минут сидела молча, осмысливая происшедшее. Она чувствовала себя крайне неловко, но – странно, уходить ей вовсе не хотелось, хотя она понимала, что оставаться неудобно. Он с лукавой улыбкой наблюдал за ней, наконец, видя ее смущение, поднялся и вышел из комнаты. Вернулся с подносом, на котором стоял чайный набор и вазочка с конфетами.

– Угощайся! И, пожалуйста, забудь про эту Жанну! Она заслужила такое отношение.

Марьяна немного успокоилась и взяла из вазочки конфету.

– А может, чего-нибудь покрепче, м-м? Мартини, вино…

– Нет! Я не пью, не курю и не употребляю мясо. Восточные духовные практики, которыми я занимаюсь, не приветствуют это. Вообще не приветствуют допинги, всякие стимуляторы. Мы должны внутреннюю энергию черпать в себе. Единственное, от чего не могу отказаться, это от кофе по утрам.

– Как интересно! Я тоже люблю восток! Но не в плане духовности, а больше в плане… эстетики, что ли… Я никогда ни в чем себе не отказываю. Поэтому эти всякие ограничения – не для меня. Ну-с, расскажи о себе. Чем ты занимаешься по жизни?

– Я пишу картины и рассказы.

– Правда?! Я тоже! Хотя про рассказы – сильно сказано. У меня два листа прозы, всего лишь… А вот картины пишу. Акварелью. Хочешь взглянуть?

Дэн вскочил и вытащил из выдвижного ящика комода несколько листов, расписанных акварелью.

– Вот это я попытался изобразить подсознание. Весь ад и мрак, который может быть в душе. Ведь от себя, от того, что в тебе, – никуда не уйдешь! Можно носить ад с собой. И наоборот, если в душе рай, то тебе и в аду будет, как в раю.

– Отлично сказано!.. Какой философский сюжет… В стиле сюрреализма, да? Напоминают Сальвадора Дали… А я пишу маслом, в стиле импрессионизма. То есть стремлюсь запечатлеть не реальный мир, а мое восприятие этого мира.

– Ну, а твоей работе это не мешает? Кстати, где ты работаешь?

– Нигде. Я не могу представить, что смогу где-то работать. Образования у меня нет. Я много болела в детстве… Никуда не смогла поступить. А денег – проплатить за учебу – у нас нет. У меня одна мама, пенсионного возраста. Но до сих пор работает. Уборщицей. Мы небогатые люди. Живем в общаге…

– Небогатые люди! Общага! И на этом дне жизни – такой самородок! Бриллиант в дерьме… Как интересно! Рассказывай еще! Почему ты стала писать картины?

– Мой папа, которого я никогда не видела, был художник. Видно, и мне что-то передалось. Мама говорит, что я и внешне на него похожа.

– Прямо сюжет из романа! Дочь художника… в трущобе…

– Да, история в самом деле, как из романа. Они не были женаты… Они даже не были любовниками. Папе надо было изобразить простую женщину на одной из своих картин. И он, где-то случайно познакомившись с мамой, пригласил ее позировать. А она влюбилась в него и отдалась ему. Сеансы быстро закончились, и он уехал, так как был в нашем городе проездом. И тут оказалось, что мама в положении… Он так и не узнал о моем появлении на этот свет… Но мама ни разу, ни на миг не пожалела об этом. Она очень скромная и не очень привлекательная внешне. У нее никогда не было поклонников. Она родила меня уже в возрасте…