Разговор с Ирит оказался ошибкой и напрасной тратой времени. Ярон поднялся с места.

– Мы еще не закончили. – Жена тоже встала, сделав преграждающий жест. – Мне кажется, необходимо поговорить с Ади, понять, что она об этом думает.

– Зачем еще говорить с Ади? – закричал он. – Ты с ума сошла? Ни в коем случае! Три недели я сидел около ее дома, пока наконец не поймал этого мерзавца. Я не дам тебе испортить все дело, Ирит. Он отправится в тюрьму и будет гнить там, он это заслужил, слышишь? Прибереги свои проповеди для защитников окружающей среды. Тут реальный мир. Я не позволю тебе все разрушить, не позволю ни с кем говорить. Слышишь меня, Ирит? Не вздумай мне все испортить!

Ярон не стал дожидаться ответа, быстро вышел из гостиной и, хлопнув дверью, скрылся в кабинете. Зачем он вообще завел этот разговор?!

Ади сидела перед компьютером и взрывала разноцветные шарики. Ярон смотрел на дочь, удивляясь, что она нашла интересного в этой игре, и пытался сформулировать для себя, как объяснить ей, что будет завтра на опознании. После ссоры с Ирит они не разговаривают друг с другом. Вчера он нарушил молчание и еще раз попросил жену не вмешиваться. И она, хоть и повторила, что вранье для нее неприемлемо, все-таки пообещала.

– Я слышал, этот негодяй взял себе адвоката-мошенника, который перевирает каждое слово. Скверный типчик, – начал он.

Ади едва взглянула на отца и продолжала играть.

– Ты не должна с ним общаться, можешь слова ему не говорить. Но если он спросит тебя, видела ли ты раньше фотографию… его клиента, будет лучше, если ты скажешь, что не видела. Тогда все закончится гораздо быстрее и без вопросов. – Он посмотрел на дочь, напряженно ожидая ее реакции. Казалось, будто она вовсе не услышала его.

– Не знаю, папа… Не хочется мне этого делать… – неожиданно сказала Ади, не отрывая глаз от монитора.

– Но тут нет ничего плохого, Адинька. Этот адвокат – просто пустое место. И это ведь не в суде…

Неужели Ирит нарушила обещание и поговорила с ней?

– Я не уверена, что это он.

Ади говорила так тихо, что вначале Ярону показалось, будто он ослышался. Он удивленно посмотрел на дочь.

– Что значит «не уверена»? – осведомился он.

– Было темно, – продолжала она тихо, – его лицо было почти полностью закрыто бейсболкой. Я не уверена…

– Но ты ведь узнала его в пятницу, когда мы сидели тут с тобой и я показывал тебе фотографии! Ты сказала, что это он, что ты узнала его! – выпалил он, запутавшись окончательно. Готовясь к беседе с дочерью, он ожидал, что если и возникнет проблема, то она будет связана с той маленькой ложью, о которой попросил Нахум. Но чтобы Ади дала задний ход?!

Она не ответила и продолжала играть, быстро водя мышкой и непрерывно кликая.

– Ади, посмотри на меня… – Ярон не мог сдержать раздражение. – Почему в этой семье все так сложно?

Дочь повернулась к нему, и лишь тогда он разглядел, что у нее по лицу текут слезы. У него сжалось сердце.

– Родная моя, я представляю, как невыносимо тяжело тебе, – сказал он, меняя тон. – Можно запутаться, я понимаю. Но не дай сбить себя с толку… Это он. Поверь мне, Ади, это он.

– Откуда ты знаешь? – Теперь раздражение слышалось уже в ее голосе, и она снова отвернулась к монитору. – Ты был там, когда меня насиловали?

Слова дочери резанули его. Что тут можно было ответить…

– Он признался, – сказал наконец Ярон. – В полиции… Они рассказали, что он признался в изнасиловании… Судья даже продлил ему арест на семь дней.

– Тогда зачем я им вообще нужна? Если он признался… так пусть используют его слова… Я не хочу… видеть его. Зачем я им вообще нужна? – повторила Ади свой вопрос, и голос у нее задрожал, как у маленькой девочки.