Раскритиковав в пух и прах все мои потуги создать образ девушки, подходящей для Шурика Жупанова, Ариша вышел из комнаты. Наверное, отправился за шейным платком. Надо сказать, мой дедуля, несмотря на свой почтенный возраст, прекрасно разбирался в последних тенденциях моды и, разумеется, был тонким психологом. Как любой профессиональный карточный игрок. Правда, иногда и он садился в лужу. Так случилось три дня назад, когда дедуля оставил в казино очень внушительную сумму. Трое суток он не вылезал из дома, анализировал причину поражения, сделал для себя важные выводы и теперь рвался взять матч-реванш. Попутно высказал мне справедливые замечания. Теперь я и сама понимала, что была на пороге провала. Наверное, несколько удачных дел, достойных славного Робин Гуда, затмили мне глаза. Конечно, я переиграла… Хорошо, что Ариша не стал юлить, сказал мне правду-матку в глаза. Вообще, он многому меня научил. В детстве тренировал мою память, развивал логические способности, даже учил интриговать.

Действительно, моя скромная персона должна заинтриговать аспиранта, а для этого нужна кропотливая предварительная работа, в том числе и над собственным имиджем. А я хотела сделать все с наскока, полагаясь лишь на закон физики. Думала, две разнозаряженные частицы столкнутся, притянутся друг к другу… Нет, эта «Клава» точно никого не сможет к себе притянуть! Да встречу лучше перенести из библиотеки в другое место. В какое? Хотя бы просто на улицу. Конечно, сейчас не весна, располагающая к романтическим встречам, а осень, уже вступившая в свою последнюю стадию. Вот-вот и зима заявит о своих правах.

– Вон он, – подросток ткнул пальцем в боковое окно машины. – Высокий, в очках, видите?

– Вижу, – сказала я, отметив про себя, что аспирант – очень даже ничего.

– Своей тачки у него нет, поэтому сейчас он пойдет к автобусной остановке.

– Ну что ж, Толик, теперь я знаю объект в лицо. Спасибо тебе огромное-преогромное, я займусь Жупановым-младшим, а Алина отвезет тебя домой.

– Не хочу домой, – закапризничал Владимирцев.

– А куда ты хочешь? В кафе-мороженое?

– Нет, хочу посмотреть, как у вас все пройдет, чтоб Ольке рассказать. Вот она не взяла меня на «дело», и ничего у нее не вышло…

– И хорошо, что не вышло, – заметила Нечаева. – Если бы ты мне лицо изуродовал, я бы тебя собственными руками на клочки разорвала!

– Ну уж я ни за что бы вас не перепутал. Это Олька от нервности вас за Жупанову приняла. А у меня холодный рассудок, – по-взрослому пиарил себя пятнадцатилетний отрок.

– Ладно, Толик, может, как-нибудь я еще воспользуюсь твоей помощью, но не сегодня, – сказала я и открыла дверцу.

– Ни пуха ни пера, – пожелала мне Нечаева.

– К черту! – ответила я и решительной походкой направилась в сторону автобусной остановки.

Моя задача вдруг осложнилась тем, что к Шурику прилипла какая-то низкорослая девушка в короткой красной куртке с опушкой. Взявшись буквально из ниоткуда, она стала что-то говорить-говорить, глядя на него снизу вверх, как на предмет своего обожания, а он даже не пытался скрыть, что это общение его тяготит. Переминался с ноги на ногу, поглядывал на наручные часы, высматривал автобус. Надо же, какой недоступный! Девушка очень даже симпатичная и, кажется, умная, говорит о каких-то протонах, наверное, тоже учится на физфаке. Но она ему неинтересна.

С первой попытки мне не удалось завязать знакомство с аспирантом, и я вернулась обратно в машину. У Толика и Алины был разочарованный вид. Конечно, я тоже рассчитывала на другой расклад. Но нет худа без добра. Сегодня я составила о Жупанове-младшем свое собственное мнение, и оно в корне отличалось от того, что вначале сложилось у меня с чужих слов. Во всяком случае, мне уже не хотелось называть Александра ботаником, скорее мажором. Хоть сын пластического хирурга и носил очки, но они его нисколько не портили, а придавали образу благородство. А беспроводная гарнитура для мобильника около уха внушала солидность. Одет Александр был дорого и со вкусом. Хотелось бы верить, что налицо был именно его вкус, а не мамочкин. Хотя какое мне дело до внешнего и внутреннего мира этого молодого человека? Никакого. Уж так случилось, что Шурик – сын врача, причинившего серьезный ущерб Ольгиному здоровью и отказавшегося его компенсировать.