- Он сказал, что не имеет слабости к женщинам.

- К кому же тогда? К мужчинам? – хохот скручивает меня на оливковом кухонном диванчике,  сотрясая всё моё тело необычными приступами.

- Нет, не к мужчинам. К одной женщине: к той, которую любит.

Либби добавляет себе ещё, злостно попирая законы этикета, а я наблюдаю за ней и обдумываю собственную реакцию: мне больше не смешно. Совсем не смешно. Глубоко в груди саднит так, будто в неё вонзился метеорит, раскалённый скоростью падения до точки плавления твёрдых пород.

Наши нетрезвые мозги единодушно сходятся на идее просмотра «Красотки» с Ричардом Гиром. В тот самый момент, когда заплаканные физиономии наслаждаются кульминационным моментом, и Либби, всхлипывая, признаётся: «Дамиен смотрелся бы убедительнее в этой роли! Ну согласись, ведь твой брат в сто тысяч раз горячее этого Гира!», Дамиен спускается вниз, позвякивая увесистой связкой ключей в руке.

- Ну, в этом фильме, очевидно, требовалось нечто большее, нежели просто внешность. Ум, харизма, обаяние, например. Аристократичность…

Наши взгляды встречаются. Мой пьяный комментарий, похоже, попал в точку: в тёмных глазах брата металлическая обида. Мне даже слышен душераздирающий скрежет её трения по массивному ЭГО. Демонстративно отворачиваюсь,  подчеркнув снисходительной усмешкой всю степень моего презрения.

Дверь за ним захлопывается, а Либби всё не унимается:

- Вот как, скажи мне, как обычные джинсы и ещё более обычная белая футболка способны делать парня таким… таким…

- Божественным?

Либби поднимает в удивлении бровь.

- Просто помощь в подборе лексики, - отвечаю, не моргнув.

В нетрезвом состоянии играть роли  гораааздо легче, нежели в трезвом.

- Завтра гонка, поедешь?

- Чего я там не видела?

- Брата своего, например. Может, ценить его начнёшь.

Я обдумываю некоторое время этот странный выпад Либби в свой адрес, пока она печально смотрит на показывающий титры экран телевизора.

- А за что ценить? – решаюсь всё же уточнить.

- За то, что он лучший из лучших. И самое подходящее место, где это можно увидеть – Мишн.

- Это же далеко.

- Далековато, да. Но стоит того. Обычно парни развлекаются в Лэнгли, гоняют вокруг фермы за сто баксов в час. Дамиен там тренируется, это тоже весело, поверь, - её лицо светится восхищением. – Но самое интересное – реальные гонки на самом большом треке в БС[1] – в Мишн. Там водятся большие деньги, и Дамиен теперь  – часть системы.

- Я подумаю.

- Подумай хорошо. Завтра я заеду за тобой, ты же без тачки?

- Машина есть, лицензии пока нет. Я в процессе, - вспоминаю о своей новенькой Toyota Yaris, подаренной Дэвидом. Это, конечно, не тюнингованный  Mustang GT, но зато совершенно бесплатно.

- Так я заеду? – не унимается Либби.

- Заезжай, - соглашаюсь неожиданно для себя самой.

SLO - Nothing Hurts Like This

Childish Gambino - Redbone

Утро субботы начинается с грохочущей в ушах музыки и яркого солнечного света, настырно пробивающегося сквозь французские двери моего балкона.

Выхожу на террасу и вижу на подъездной площадке перед домом Дамиена: в бейсболке козырьком назад, солнечных очках, неизменных чёрных джинсах и широком, свободно болтающемся на его бёдрах ремне. Сентябрь на дворе, а этот клоун раздет по пояс.

Он моет машину, старательно натирает губкой её чёрную глянцевую поверхность, перепачкав себя и свою «возлюбленную» пеной.

Широкие плечи, руки, играющие мышцами при каждом движении, рельефный пресс и штаны, словно нарочно спущенные ровно настолько, чтобы показать всё, что можно, не выходя за рамки приличий.  Я даже не знаю, где он интереснее: в районе талии, так эротично переходящей в выпирающие мышцы нижнего пресса, или со спины, где расположена татуировка. Рисунок с этого расстояния не разобрать, и я торопливо возвращаюсь в комнату, вспоминая, насколько мощный zoom у камеры моего телефона.