Впечатления сибиряков стали известны много лет спустя, а учёные пришли к выводу, что катастрофа на Подкаменной Тунгуске произошла в результате падения огромного метеорита.

Одним из самых известных свидетельств очевидцев является сообщение Семёна Семёнова, жителя фактории Ванавара, находившейся в 80 км на юго-восток от эпицентра взрыва:

«Только я замахнулся топором, чтобы набить обруч на кадушку, как вдруг на севере небо раздвоилось и в нём широко и высоко над лесом появился огонь, который охватил всю северную часть неба. В этот момент стало так горячо, словно на мне загорелась рубашка. Я хотел разорвать ее и сбросить с себя, но тут – небо захлопнулось и раздался сильный удар. Меня сбросило с крыльца сажени на три. После удара был слышен такой стук, словно с неба падали камни или кто-то стрелял из пушек, земля дрожала и мне приходилось прижимать голову, спасаясь от камней, чтобы не проломили головы. В тот момент, когда раскрылось небо, с севера, как из пушки, пронёсся горячий ветер, который оставил на земле следы в виде дорожек. Потом оказалось, что многие стёкла в окнах выбиты, а у амбара переломило железную закладку для замка двери».

Ещё ближе к эпицентру, в 30 км от него на юго-восток, на берегу реки Аваркитты находился чум братьев-эвенков Чучанчи и Чекарена Шанягирь:

«Наш чум стоял на берегу Аваркитты. Перед восходом солнца мы с Чекареном пришли с речки Делюшма, там мы гостевали у Ивана и Акулины. Мы крепко уснули. Вдруг проснулись сразу оба – кто-то нас толкал. Мы услышали свист и почуяли сильный ветер. Чекарен крикнул мне: «Слышь, как много гоголей летает или крохалей?». Мы ведь были в чуме, нам не видно было, что делается в лесу. Вдруг меня кто-то снова толкнул, да так сильно, что я ударился головой о чумовой шест и упал потом на горячие угли в очаге. Я испугался. Чекарен тоже испугался, схватился за шест. Мы стали кричать отца, мать, брата, но никто не отвечал. За чумом был какой-то шум, слышно было, как лесины падали. Вылезли мы с Чекареном из мешков и уже хотели выскочить из чума, но вдруг очень сильно ударил гром. Это был первый удар. Земля стала дёргаться и качаться, сильный ветер ударил в наш чум и повалил его. Меня крепко привалило шестами, но голова моя не была покрыта, потому что эллюн (капюшон) задрался. Тут я увидел страшное диво: лесины падают, хвоя на них горит, сушняк на земле горит, мох олений горит. Дым кругом, глазам больно – жарко, очень жарко, сгореть можно.

Вдруг над горой, где уже упал лес, стало сильно светло и, как бы тебе сказать, будто второе солнце появилось, что-то вдруг неожиданно блеснуло. Глазам больно стало и я даже закрыл их. Похоже было на то, что русские называют «молния». И сразу же был агдыллян, сильный гром. Это был второй удар. Утро было солнечное, наше солнце светило ярко, как всегда, а тут появилось второе солнце!».

Это событие, видимо, для царского правительства показалось недостаточно интересным, потом о нём заставили забыть война и революция, и лишь в 1921 академик Владимир Иванович Вернадский, основатель современных наук о земле, поручил Леониду Александровичу Кулику, энтузиасту исследований метеоритов, провести необходимые исследования.

В результате первой поездки в Сибирь, осенью 1921 года установили только, что размеры метеорита были гигантскими и упал он в бассейне Подкаменной Тунгуски, куда учёному добраться не удалось.

Исследования были продолжены шесть лет спустя, и 13 апреля 1927 года эвенк Павел Аксёнов вывел экспедицию Л. А. Кулика на гору Шахрома, с которой открывался устрашающий вид на огромное пространство, сплошь усеянное поваленными обгоревшими деревьями. А через полтора месяца, 30 мая, учёные добрались до эпицентра, где, к их удивлению, не было кратера с размерами, соответствующими мощности взрыва. Вместо него они обнаружили сравнительно небольшое заболоченное озеро и множество круглых углублений, тоже заполненных водой. Между ними возвышались мёртвые обгоревшие деревья, многие из которых были как бы расщеплены молниями.