– Пардоньте, звиняйте, не казните. Мы люди необразованные, этикеткам не обучены…

– Макс, ну хватит дурить!

– Макс! – прогремела уже Рита, и он, вздохнув, подхватил со стола журнал, свернул в трубочку и поднес ко рту на манер микрофона:

– Дамы и господа, поднимите выше ваши руки! Встречайте и искупайте в овациях звезду отечественного рэпа! Фи-и-ил! – вскинул руки над головой, изображая ликующую толпу, и под хохот начитал: Я – голос улиц, ты – голос улиц, без лишних понтов и накрашенных куриц. Качает девятки, «Ролсы» и «Бентли» парень пропитанный черным пигментом.

– Долбоящер! – захихикала Рита и пихнула Фила кулачком. – Завязывайте со своими приколами. Вас не обязаны знать все.

– Как скажешь, Ангел, – кивнул он. С вызовом посмотрел на Рокотова и представился. – Фил. Для посвященных Филипп Маркович Гроссов. Вопросы по поводу объективности моих выводов есть, Боря?

Не знаю, кто был этот Марк Гроссов, но по лицу Бори легко читалось, что он точно знает о ком идёт речь. Сжав до хруста кулаки, помотал головой и заскрипел зубами, услышав угрожающее:

– Ручки расслабь, Боря, и выдохни. И без экспертов притушу.

Несколько секунд Рокотов буравил Филиппа тяжёлым взглядом, а потом прохрипел:

– Повтори, сопляк.

– Ангел, слезь-ка на минуточку. У нас тут борзый нарисовался.

– Фил! – попыталась остановить его Рита, но было поздно.

– Сашка, пусти и не лезь! – подскочил Мстислав со своего места.

В одно мгновение рядом с Борей оказались три парня, и в воздухе отчётливо запахло надвигающимся мордобоем, в который лучше было не соваться, – троица явно не раз решала вопросы с позиции кулаков, а Боре видимо не хватило мозгов просчитать риски, промолчать и спустить на тормозах ответное оскорбление. Ещё и Ярик смотрел на все происходящее так, словно мальчики подошли поздороваться и поболтать о жизни и погоде, а не проехаться по морде.

– Выйдем, Боря? – дёрнул подбородком в сторону дверей Фил.

– Волк!

– Или он извинится, или я заставлю его это сделать, Ангел! – оскалившись, парень повел плечами, разминая их пугающей привычностью движением, а Мстислав и Максим синхронно повторили его и подтянули выше рукава толстовок.

– Фил, пожалуйста, успокойся. Ярослав Всеволодович, хоть вы им скажите! Они же его прибьют.

– А мне кажется, что Борис сам заварил эту кашу, – ответил Ярик и посмотрел мне в глаза. – Лизон, объясни, пожалуйста, Борису, что иногда нужно чувствовать, где заканчивается юмор, и держать язык за зубами, если он хочет сохранить их в целости.

– Ярик! – вспыхнула я.

– Я прекрасно слышал все, что здесь говорили, и помню кто и что говорил. У Филиппа вполне обоснованные требования, а Борису явно стоит выбирать слова или промолчать.

– Не умничай, Ярослав, – огрызнулся Рокотов.

– Боря!

– Папочкой прикрылся, мажор, – прошипел он, отталкивая меня в сторону.

– Рокотов! – втискиваясь между парней, я взглядом попросила Клейстера отойти и потом прошипела. – Рокотов, я тебя прошу, извинись.

– Никаких разборок в моем доме! – прогремел дядя Сева с порога. В три шага дошел до стола и поставил на него коронную шарлотку Фаины, дальше выдернул меня из эпицентра и ледяным голосом произнес. – Курящие идут за мной охладиться на улице, а ты, – пальцем ткнул в ладонь Бориса, – идёшь в комнату и успокаиваешься или выметаешься туда откуда явился. Вчера надо было приезжать, когда тебя ждали, а не сегодня воду баламутить. Ребята, пойдёмте.

Первым шаг назад сделал Фил, и Рита, как и я, выдохнула с облегчением. Следом отошёл Мстислав, а Максим смерил взглядом Рокотова, потом бросил на меня быстрый взгляд и помотал головой.