– Натрахался не пойми где, а как припекло прилетел за помощью… Лиза, спаси, Лиза больно… Идиот малолетний…

Замачиваю простынь в тазике с ледяной водой, закипая все сильнее от безрассудства парня и того, что не выпнула его, как должна была. Выйдя в коридор, тянусь к сумочке за сигаретами и вздрагиваю от звонка в дверь.

– Ключей что ли нет? – щелкаю замком и застываю, подавившись вопросом. – Ты что-то забыл, Бо… ря…

За порогом с охапкой роз стоит Макс. Широкая улыбка медленно тухнет от прозвучавшего имени Рокотова, а темные глаза вспыхивают и тут же мутнеют.

– Ну да… Не вовремя я походу, – усмехнувшись, всовывает цветы мне в руки и сразу же разворачивается. – Спасибо за помощь.

Сердце пропускает удар за ударом, пока Клейстер идёт к лифту.

– Макс.

Психуя, давит кнопку вызова.

– Максим! Я с тобой разговариваю или со стеной?

– Не знаю.

– Максим!!!

– Что!?

– Зайди.

– Обойдусь. Боре привет.

– Макс, зайди!!! – босиком выхожу на площадку, рывком разворачиваю его к себе лицом и протестующе шиплю, когда парень, подхватив меня на руки, в три шага оказывается внутри квартиры и ногой захлапывает дверь.

– Куда голыми ногами прешься?

Холод от одежды морозит кожу, только она вспыхивает от требовательного и голодного поцелуя, который глушит мой протест на корню. Розы летят вниз, падают на пол, шуршат под ногами бутонами, только мои руки обвиваются вокруг шеи Клейстера, а ногти с какой-то животной злостью впиваются ему в затылок, царапая кожу.

– Кобелина! – рвано выдыхаю в жадные губы, кусая их за то, что снова припёрся, а я, как идиотка, опять впустила.

– Боря тебе нужен, да? – впечатывая меня спиной в стену, срывает полотенце и хрипит, сминая наглыми пальцами мокрые губки. – На Борю так течешь или на меня?

– Заткнись! Заткнись, малолетка!

Смеётся от звонкой пощёчины и моего вырвавшегося стона.

– Да, Еля! Да! Он тебе на хуй не сдался!

– Сука, заткнись! Вали к своим шлюхам и с ними так разговаривай!

– Мне нужна только ты, а не они! Ты одна, Еля!

– Макс, нет! – отталкиваю его руки без особого успеха и дурея от их наглости.

– Да! Ему можешь по ушам ездить, а мне не ври!

– Макс, нет!!! – выгнувшись, пропускаю его пальцы глубже и чуть не задыхаюсь от звука расстегивающейся ширинки. – Не смей!

– Да?

– Нет!

– Да? – хрипит в ухо, кусая шею и все яростнее терзая клитор.

– Нет!!! А-а-а!

– Да!?

– Да, сука! Да!!!

Одним движением подкидывает меня выше и врывается на всю длину, заполняя собой полностью и вышибая из лёгких воздух. Слепну от мощного толчка, всхлипываю от второго, прокусывая Максу губу, а он даже не думает сбавлять темп. Наоборот, наращивает, вдалбливается в меня все яростнее и жёстче. Словно выбивает остатки сомнений о правильности происходящего. Его губы то обжигают шею дыханием, то запечатывают мой рот, не давая произнести ни слова, ни звука. Только я, как сумасшедшая, выгибаюсь ему навстречу, царапаю шею и затылок, рвано выдыхая на каждый толчок.

– Только попробуй кончить раньше меня!

– Нет, Еля. Ты всегда будешь первая!

– Заткнись!

– Еля! – впиваясь пальцами в ягодицы, впечатывается яростнее и ожесточеннее, унося меня все выше и выше. – Еля… Ну же, Еля… Елечка, давай, моя маленькая! Еля-а-а…

– Макс! Макс!!! Ма-а-акс!!!

Оргазм обрушивается на меня и пробивает до самых кончиков волос. Я кричу, выгибаясь дугой, глохну от своего крика и хрипящего голоса, повторяющего раз за разом: «Еля, Еля, Елечка…» Что я творю? Что я, блядь, творю?

Проморгавшись, дёргаю ногой, чтобы Макс опустил меня на пол, отталкиваю его от себя, заматываюсь в полотенце и со всей дури влепляю пощечину, следом за ней вторую и третью. Ладони горят от ударов, на щеках Клейстера уже отчётливо видны отпечатки, только я не могу остановиться, а он даже не пытается увернуться или перехватить мои руки, будто подстегивая продолжать.