— Эй, что за ерунда?.. — подал голос Андрей Малышев. Попытался встать и со стоном опустился обратно. — Не хило нас приложило… Ноги как ватные…

— Не дергайся… Скоро пройдет…

— Понял, командир. А чего случилось-то? Ощущение, как после контузии. Котелок бурлит, но не варит…

— Пока сам не очень понимаю…

Придерживаясь руками за скалу, Корнеев с трудом встал. Прямо — метрах в тридцати, по другую сторону неширокого асфальтированного шоссе начинался подъем на гору… Не слишком высокую, зато неприветливую, каменистую, только густо прикрытую зеленью кустарников и зарослями, причудливо изогнутых ветрами, разлапистых кедровых сосен.

Правее от утеса, шагах в десяти — сползал к воде, усыпанный крупной галькой и небольшими валунами, обрыв… Весьма крутой и не привлекательный. Хотя, если сильно припрет — так сказать, по большой нужде, можно попытаться спуститься. Внизу — изумрудные волны с тихим шелестом накатывают на берег, чайки носятся над едва обозначенной зыбью — идиллия. Подполковник невольно снова подумал о курорте.

С трудом оторвав взгляд от моря, посмотрел налево. Эта картина тоже оказалась приятна глазу коренного одессита. Узкая полоска мыса, длинным языком уходила в море, удерживая на самом кончике маяк. Похожий на точеную фигурку шахматной королевы. Белой…

— И все же, это не Рио-де-Жанейро… — пробормотал Николай.

— Что говоришь, командир? — Малышев уже тоже сумел подняться. — Мы, случаем, не в Одессе? Это же море, да?

— Море… — кивнул Корнеев. — Я даже больше скажу, Андрюха… Это — Черное море. Его запах ни с какими иными не спутать. Вот только чужое оно здесь… Не наш это берег.

— Уверен?

Вместо ответа Николай показал на солнце. Но Малышев не понял. Пришлось объяснить.

— Море на восток от суши… А должно быть на юге. Теперь соображаешь?

— Я понял, — кивнул тот. — Стало быть, мы либо в Румынии, либо Болгарии?.. — потом подумал и прибавил. — Или все-таки на восточном побережье Крыма.

Тем временем стали приходить в себя остальные. Как водится в таких случаях, удивленно переговариваясь и осматривая друг друга.

— Все целы?

— Так точно, — доложил Малышев, как заместитель командира группы. И прибавил, вспомнив, с чего все началось. — А не хило мы на лифте прокатились? Из польских болот на Солнечный берег. Да?

Корнеев задумчиво покивал. Не нравилось ему ни высота солнца, ни обилие зелени. Совершенно не осенний пейзаж. Даже для южных широт…

— Группа… Внимание. Всем осмотреться и привести себя в порядок. До выяснения обстановки, продолжаем считать, что находимся на вражеской территории. Старшина Телегин — займите наблюдательный пост на склоне горы. Майор Петров — проводите старшину и проверьте склон на счет мин. На всякий случай. Старший лейтенант Гусев — вы говорили, что владеете навыками альпинизма?

— Так точно.

— Подняться сможете? — Николай указал на утес за спиной.

— Надо посмотреть…

— Посмотрите. И лучше со стороны противоположной маяку. Он хоть и далеко, но если в оптику…

Корнеев не стал продолжать. В группе почти одни офицеры, и все воюют не первый год.

— Лейтенант Колокольчиков, капитан Гусман — подстрахуйте...

— Есть.

Корнеев посмотрел на часы. Девятнадцать сорок… Что ж, можно и об ужине подумать. А перед этим произвести досмотр вещей личного состава, на предмет имеющихся запасов. Он уже собрался отдать соответствующее распоряжение Малышеву, когда услышал негромкий стон.

— Тихо… — подполковник поднял руку… прислушался, но стон не повторился. — Кто-то еще слышал?

Летчики и Андрей только молча переглянулись. Во взглядах — вопросы… Николай требовательно прижал палец к губам, потом поднес к уху, повел вокруг и поднял вверх. «Молчать и слушать!»