Вольфгер про себя присвистнул. Профессия, прямо скажем, не для девицы. Во всяком случае — не для девицы из благородной семьи.

Диана Корвин пожала плечами:

— Мой выбор вызвал большой скандал дома, а я просто заболела морем и кораблями. Как только я добилась надлежащего девице из нашей семьи звания мастера, меня выдали замуж, рассчитывая, что собственная семья, дети, необходимость вести дом выветрит из моей головы все эти глупости. И мужа мне подобрали соответствующего — строгого и серьезного, — она задумчиво смотрела в окно, стоя к Вольфгеру Лейту вполоборота. — Николас сразу после свадьбы сказал, что все это блажь и он не собирается принимать участия в глупостях моей семьи. И что если я считаю, что мне нужен не дом и вышивка, а корабли и верфи, то должна не сидеть и рыдать, а идти и добиваться поставленной цели.

Она вздохнула и повернулась к следователю лицом:

— В итоге, я лучше знаю рабочих судостроительной верфи моего наставника, мастера Джока, чем прислугу в своем собственном доме. О том, что представляла из себя убитая девушка, вам в самом деле лучше поговорить с госпожой Мият.

Вольфгер перевел взгляд на экономку, госпожу Элену Мият, что так и стояла в дверях с каменным лицом. Она, не дрогнув, выдержала тяжелый взгляд вервольфа со спокойной уверенностью человека, хорошо знающего свое дело и уверенного в своей правоте.

— Ивонна была приличной девушкой, ответственной и исполнительной, — заговорила экономка, отвечая на вопрос, заданный ее молодой госпоже. —  Дело свое она знала отлично, в доме проработала больше пяти лет. За все это время не была уличена ни в чем предосудительном. Мне до сих пор не верится, что столь рассудительная молодая особа могла попасть в неприятности.

«Так вот как это теперь называется», — хмыкнул Вольфгер, отмечая выбранное экономкой слово. «Неприятности».

— Вы можете объяснить, что она делала в хозяйском кабинете?

— Ей было нечего там делать, — твердо отозвалась достойная женщина. — Кабинет хозяина убираю только я, а за порядком в бумагах он следит лично. Господин Корвин — очень организованный человек. И даже если бы убирать в кабинете входило в ее обязанности, снимать картину ей было совершенно незачем!

Вот с этим Вольфгер был согласен.

— Кто знал о том, что за картиной спрятан сейф?

— Я знала, — вставила Диана Корвин. — У мужа есть еще один, в столе, но там хранятся только документы. Но кто из слуг мог знать — не представляю.

Она вопросительно взглянула на экономку, и как-то ясно стало, что эту тучную даму, хорошо в возрасте, она к слугам не причисляет. Для госпожи Корвин ее домоправительница скорее член семьи. Та на немой вопрос хозяйки задумчиво покачала головой:

— Никто не должен был знать. При мне хозяин тайник ни разу не открывал, а больше в кабинет никто и не заходит. Вот разве что управляющий?

Она с сомнением взглянула на хозяйку. Та неуверенно пожала плечом:

— Николас с господином Уорстоком часто обсуждают дела наедине, но знает ли управляющий о тайнике в стене… — она с сомнением взглянула на Вольфгера. — Вам лучше обсудить это с мужем.

— Госпожа Корвин, а где сейчас находится ваш муж?

— Он вчера уехал в поместье, за город. Я отправила за ним человека, как только обнаружила… Обнаружила… — Диана Корвин снова часто задышала и принялась терзать платок, и бдительная домоправительница бросила на капитана свирепый взгляд.

Еще бы — снова расстроил девочку.

Вольфгер мысленно ругнулся и свернул допрос.

— Что ж, благодарю вас за проявленное понимание и за помощь. И примите мое соболезнование в связи со сложившимися обстоятельствами.