– Баю-баюшки-баю, не ложися на краю! Придет серенький волчок и укусит за бочок…

– Кончай песни петь! – в полусне пробормотал Чапанов. —Ты бы, Маня, лучше легла ко мне под бочок, да и чем-нибудь другим меня порадовала!

Петька вскочил как ужаленный и стал бродить вокруг Василия Иваныча, отгоняя от него папоротником насекомых, а через некоторое время присоединился к трапезе в компании телохранителей. Во время еды Ларри Нгит шепнул Перри Тониту:

– Эта жареная картошка, точь-в-точь, как в Макдональдсе.

– Видно, русские знают толк в американской еде! – хвастливо поддержал друга Перри.

Шпионы так проголодались, что с удовольствием съели бы ещё что-нибудь, но их поставил в тупик вид русских наггетсов, поскольку те были сделаны в форме матрешки, медведя, самовара, балалайки и шапки-ушанки.

– Что это? – брезгливо поморщился Ларри, разглядывая вкусно пахнущие, с хрустящей корочкой куриные наггетсы.

– Типичные русские сувениры, – громко икнув, уныло ответил Перри и добавил: – Не знаю, как это можно есть…

– Да очень просто, вот так! – молниеносно принял решение Ларри и покидал себе в рот один за другим сразу несколько штук. – Политически это некорректно, но нашего шефа здесь нет, а кушать хочется.

– Согласен… – промямлил Перри и, прожевав пару наггетсов, заключил: – А ничего, вкусные сувениры! Между прочим, нам ещё российский гимн петь придется, так что не будем заморачиваться! По долгу службы, мы должны приобщиться к российской культуре и следовать здешним традициям.

Когда все поели, Петька разбудил храпящего под дубом Василия Иваныча, и тренировочные занятия продолжились. На этот раз Чапанов приказал всем надеть рыцарские доспехи.

– Они не просто, как настоящие, а самые что ни на есть настоящие! Я их в музее взял под расписку, – похвастался он. – Для вас это означает: беречь как зеницу ока своё обмундирование! Не ломайте его, не карёжьте и не царапайте!

Он приказал Петьке сходить за лошадьми, и тот привел целый табун:

– Вот, полюбуйтесь, Василий Иваныч, какие жеребцы! Красавцы, как на подбор!

Только к Илье Муромцеву Петька подвел под уздцы Владимирского тяжеловоза. Илья махом прыгнул в седло, громадный жеребец оглушительно заржал и, мотнув головой, обрызгал стоящих рядом слюной, при этом больше всех досталось шпионам. У Ларри из-под белой липкой субстанции виднелся только один глаз, а у Перри – только нос.

– Вы прям, как приведения! – глядя на них, рассмеялся Петька.

– Отставить смешочки! Мы тут серьезным делом заняты! – гаркнул Василий Иваныч, сел на пони, приказал Петьке сесть на осла, раздал каждому бойцу по деревянной палке и распорядился: – Как стоите, через одного, разделитесь на две группы! Вы будете казаками, а вы – разбойниками! Всё! Начинаем сражение!

– Что-то не похожи они на казаков-разбойников! – возразил Петька. – Скорее, на роботов.

– Пусть так, – согласился Василий Иваныч. – Тогда эта группа у нас – роботы-казаки, а эта – роботы-разбойники!

Петька открыл было рот, чтобы ещё что-нибудь добавить, но Чапанов рассерженно на него прикрикнул:

– Никаких возражений не потерплю! Как сказал, так и будет! И вы, дорогие бойцы, хватит на меня, как на красну девицу, глаза таращить! Идите все… в бой!

Телохранители, сидя на лошадях, принялись колотить, что есть мочи, друг друга палками так, что рыцарские доспехи на них затрещали, а шлемы стали слетать с головы.

– Хорошо бьются: яростно, от души! – как болельщик на трибуне, помахал сжатым кулаком Василий Иваныч.

– Как взаправду на войне! – вторил ему Петька.

Но вот неожиданно, туда, где проходило сражение, примчался табун лошадей. Парнокопытные совершенно не слушались деревенского пастуха, стегающего кнутом по земле и орущего, что есть мочи: