«Не возьмут, – со злостью подумал Николай, – уеду сам».

На стадионе Николай сразу попал в толпу знакомых. Здесь почти все московские мастера спорта. Сразу на сердце стало легче. Пришла уверенность. Все будет в порядке.

А через несколько часов надел абсолютный чемпион страны по боксу Николай Королев гимнастерку с синими петлицами.

Утром над лагерем пел горнист. Голос трубы, требовательный и резкий, врывался в палатки, выбрасывал бойцов из постелей.

Спортивный лагерь на станции «Строитель» превратился в воинский учебный пункт.

Физзарядка, пробежка, завтрак.

И снова труба. Пора на занятия.

Строевая, политинформация, матчасть оружия.

А мимо станции идут эшелоны. «На запад, на запад», – стучат колеса. Из открытых дверей выплескивается на перрон песня.

Идут, идут эшелоны. Теплушки, командирские вагоны, платформы с техникой. На западе тяжело дышит фронт. На западе идут бои. На восток везут раненых.

А здесь!

– Боец Королев!

– Я!

– Перечислите основные части пулемета «Максим».

– Слушаюсь!

А лицо у сержанта-инструктора совсем другое, не такое, как вчера. Глаза грустные. В перерыве он подходит к бойцам.

– Слыхали, ребята, Киев оставили? У меня там мать и братишка. И рапорт третий командир бригады мне вернул. Не пускает на фронт.

Раз! Раз! Раз, два, три!

Раз! Раз! Раз, два, три!

Рота, ногу!

Старшина молодой, туго в талии перехвачен ремнем. Гимнастерка на нем как влитая, сапоги хромовые блестят, глядеть больно. Зверь, а не старшина.

А вчера ночью немецкие самолеты бомбили Москву.

А сводки все мрачнее и мрачнее.

– Рота! Стой! Плохо, нет настоящего строевого шага!

Идет вдоль строя старшина. Щеголеватый, ладный, словно картинка из строевого устава. Далась ему эта маршировка.

– На-пра-во! Шагом мар-ш!

И опять целый день тактика; ползают бойцы по-пластунски, рассыпаются.

– Рота, в атаку! Вперед!

Привычно винтовку на руку.

– Ура-а-а!

Теперь гранату, штыком, прикладом…

– Рота-а-а-а! Стой! Перекур.

Валяются на земле исколотые штыками куклы. Валяются неразорвавшиеся деревянные гранаты. Сегодня здесь они опять победили. А там?

– Товарищ полковник, разрешите обратиться?

– Слушаю вас, боец Королев.

– Прошу отправить меня на фронт.

– На фронт? – командир бригады встает, поскрипывая ремнями. – На фронт поедем только после приказа командования. Ясно? Идите.

В прицеле автомата прыгает силуэт в рогатой каске. Он режется по пояс. Николай тихо подводит мушку. «Ну, подожди, подожди». Плавно давит на спусковой крючок.

Та-та-та-та!

Автомат дрогнул.

– Вот ты опять. Получай.

Та-та-та!

Брызжет огнем и ненавистью срезанный ствол.

– Прекратить огонь! Осмотреть мишени!

– Молодец, Королев, – улыбается ротный, – пять пробоин.

Ночами поднимают по тревоге. Повзводно, бесшумно и быстро бойцы усаживаются в машины. Где-то впереди Москва. Спортсмены едут на патрулирование.

Темные пустые улицы. Здесь шаги особенно гулкие. Из-за поворота человек навстречу. Метнулся луч фонаря.

– Стой! Документы! Можете идти.

И опять улицы, гулкие и пустые.

А сводки с каждым днем тревожнее, враг все ближе и ближе к Москве.

А рапорты опять остаются без ответа…

В это утро они стреляли из ручного пулемета. На стрельбище кисло пахло порохом. Сизоватый дымок курился над стволами «дегтярей». Николай только что отстрелялся и уходил с огневой. Вдруг кто-то хлопнул его по спине.

– Димка!

Рядом, широко улыбаясь, стоял его ученик – боксер Дима Староверов.

– Здорово, Коля! Как жив, старик?

– Паршиво…

– Вот тебе раз. Почему?

– На фронт не пускают.

– Знаешь что, – Староверов оглянулся и перешел на шепот, – я тут о тебе говорил кое с кем. Понял?

– Нет пока.

– Потом поймешь. Жди.