Ключевский и Носов поднялись в административный корпус. Вася и Женя пошли к лежащим трупам. Борис щурился на солнце, закатившееся в пелену облаков, и, присев на ступеньку, смотрел на действия Кита и Бура.

Бурцев подошел к первым двум телам, попинал их ногой, присел, одного перевернул, сплюнул. Потом разогнулся и пошел к третьему, выброшенному Николаем. Евгений следовал за ним.

– Смотри, у него кровь какого-то странного цвета, с какой-то желтизной, – сказал Кит.

– Это может быть вызвано врожденным заболеванием, особенностями организма, введенным наркотиком или лекарством. – Бур перевернул труп. – А вот кожа у него какая-то дряблая, это факт, и такое ощущение, судя по кровотечению, что сердце после удара о землю остановилось не сразу. Была б тут лаборатория, мы бы глянули, чего ему в кровь ввели. А так – гадание на киселе… Блин, и окоченел он уже прилично… Я, конечно, не медик в полном смысле этого слова, но…

– Он же невидимка не оттого, что ему в кровь ввели, наркоманы проклятые… – подал голос Борис.

– Какой на хрен невидимка? – вскипел Бурцев. – Странность в том, что этот чувак умирать долго не хотел, а то, что его Зам в свои окуляры не видел, это севшая батарея!

– Я все слышу, – свесился из окна Николай. – Батарейки, кстати, и вправду садились. Но перед этим я же увидел товарища на втором этаже через толстую стенку, а тут хилая дверца шкафа…

– Бывают сорта дерева, которые обладают плохой теплопроводностью, – не унимался Бурцев.

– Бурцев, завали! Делай что сказано. И не забудь баночку вон ту, – Николай указал на Т-72, – вскрыть! Чего вы телитесь, шевелите поршнями.

Женя поднял автоматы и вытащил у убитых магазины и гранаты из разгрузочных жилетов.

Из дверей показалась спина Носова, тащившего кусок линолеума с лежащими на нем трупами, сзади линолеум поддерживал Ключевский. Матерясь и чертыхаясь, они дотащили линолеум с телами до Бурцева. Носов бросил свою сторону линолеума на землю.

– Давай, Вася, дальше ты, – сказал он. – И ты, Женя.

– Чего это мы? – ответил Кит. – Мы, согласен, положим этих трех, а дальше попрем вместе. А то тяжеловато получается.

– Парни, вы вечно какой-нибудь херней страдаете, – изрек наблюдавший из окна Николай. – По-моему, если бы просто по одному перетаскали, давно бы управились.

– Колян, блин, у вас с командиром нельзя приказы быстро выполнять. Вы ж следующее задание тут же повесите! – кривляясь, возмутился Фил.

– Кто там пизд…? – послышался из окна голос Никулина.

– Бля! – Ключевский споро схватился за ноги лежащего перед ним тела. – Парни, ну чего вы встали, давайте! Быстрее сделаем, быстрей освободимся, – заорал он.

Виктория села на старую пружинную кровать и огляделась. В маленькой комнате пахло сыростью и заплесневелым деревом. Однако несмотря на почтенный возраст избушки, в ней было чисто и даже уютно. Создавалось ощущение, что здесь недавно кто-то жил. Несколько старых книг были стопочкой сложены на столе, две вымытые железные кружки аккуратно размещены на мойке над старой раковиной. А отсутствие пыли как на шкафу, так и на подоконнике вовсе удивляло. На деревянном изголовье кровати было кем-то нацарапано: «Operation marble, my last fantasy…». Девушка оглянулась, в комнате она была одна. Муртаз и Хамид вышли из сторожки и о чем-то шептались. Виктория вытянула из сумочки телефон и долго его разглядывала, борясь с желанием вставить на место батарею и позвонить. Хотя бы Павлу. Он поддержит и поймет. Ее что-то угнетало, но она никак не могла понять, что именно. По словам проводника, до основной базы федеральных сил всего сорок минут хода, а значит, сторожка находилась не на территории проведения операции… Казалось бы, бояться нечего. И все же смутное беспокойство, овладевшее ею в лесу, постепенно перерастало в щемящее чувство тревоги.