– Да, Махмуды имеются. Четыре штуки.

– Штуки?

– Ну, вы поняли…

– Поняли. И как нам теперь с этими четырьмя разбираться?

– А это, наверно, Музаев.

– Почему именно Музаев?

– Да он это, он.

– Откуда уверенность?

– Да торгаш, блин. Ездят к нему всякие. Подозрительные. Сволочь, короче, еще та. Контрик.

– Напротив, если торгаш, значит, норма, что ездят всякие. А почему подозрительные?

– И что ночью ездят – норма? Припрутся за полночь, фары в начале улицы потушат, тихо так, крадучись… А если днем, так он потом выглянет обязательно за калитку, по сторонам так – зырк! Когда Эльдар – сын его, на ихней «Газели» заезжает, он не зырит…

Да, все закономерно. В селах и станицах по эту сторону Терека всякого народу хватает. Вперемешку с русскими живут осетины, ингуши, черкесы… Но чеченцы всегда на особицу. Если уж селятся, то плотно, отдельной улицей, постепенно вытесняя соседей других национальностей. И те вытесняются. Не хотят почему-то жить рядом с хитромудрым горным народом…

– Угу… Понятно. Стало быть, следите за ними?

– Ну… Враги все-таки. Надо знать, что делают.

– Ясно… А что – в органы? Типа, ездят всякие, проверить бы…

– Ха! – Никифор даже развеселился. – В органы! Ну ты брякнул – как в лужу пернул!

– Гхм… – Иванов не сразу и нашелся, что ответить – впечатлился незамысловатой образностью оборота.

– Ну, извини – не так выразился, – Никифор покосился на бледную Лизу и смущенно крякнул. – Вы такие далекие от всего этого, воюете там себе… Вам проще – вот он, враг, мочи его, и все тут… Не, у нас тут не так.

– А как?

– Как-как… Ну… куплено тут все. Все у них с рук едят. Все начальство. Они ж, гады, мудрые, знают – кому чего. Это они со мной разговаривать не станут, морду воротют, как увидят. А всем, кто нужный в районе, уважение делают. И не только в районе. Вы, наверное, городские?

– Я – нет, – помотал головой сельский Вася, активно двигая челюстями.

– И что – городские? – не понял Иванов.

– Да ни хрена не знаете, вот что! Вы ж там, как в муравейнике, для вас все одинаковые. Соседа по этой… по площадке, и то не знаете. А они пользуются этим. Их там, у вас, целая армия живет. Спокойно делают свои дела, всем вашим чинушам платят. А те им за это, как у вас говорят, крышу делают. Выгодно. Хорошо платят. Тихие вроде, уважительные. Не то что наш брат… Ну и вот. У тебя в подвале оборудуют склад с селитрой, ты даже не почешешься…

– Давай к делу, – поправил собеседника слегка обиженный городской Иванов. – Как все это касается нашей ситуации?

– Касается так. У нас все друг друга знают. Эти, хоть и живут отдельной улицей, шагу не ступят без надзора. И поэтому сидят, как мыши. Они тут все на виду. Поэтому я тебе точно говорю, этот Махмуд, который вам нужен, – Музаев. Дом двенадцать по Кирова. Они тут хотели улицу переименовать в честь Дудаева, так дело чуть до стрельбы не дошло… Да это так, к слову… Короче, я покажу, как со двора выйдем.

– Ясно. Ну что ж – посмотрим.

– Да и смотреть нечего – он это! Вам помощь стволами нужна?

– Вот даже как? А вам стволы вроде как не положены?

– Да мало ли, что не положены… Обстановка такая, что без стволов – никак… Ну что, нужна помощь?

– Да мы, в общем-то, ничего такого не собирались… Так, проверить кое-что надо… Нам бы как-нибудь замаскироваться. А то нехорошо получится, если прямо так попремся. Не успеем подъехать, уже вся улица будет знать…

– Жалко, сена сейчас нету, – посетовал Никифор. – А то бы…

– Сена?

– Ну. Не пора сейчас. А то бы в телегу вас запрятали, и – айда…

Вася с Петрушиным переглянулись и прыснули. Видимо, представили себе, как бы это всю их банду упаковали в телегу с сеном. Наверное, картинка получилась бы весьма занимательная. А если репей попадет куда не надо, то местами и душещипательная…