Выйдя из кафе, Павел Андреевич Зоря прошел до конца здания, свернул во дворы. Там огляделся. Чистый скверик, деревья только начали облетать, кое-где желтелись крошечные островки свежеопавшей листвы. Пара мамаш выгуливала детей, мужчина с бородой бросал палку собаке – косолапой и низкорослой пародии на зверя. Осеннее смурное небо прогнулось, морося дождем.

Дождя Павел не замечал.

Он пересек двор по диагонали и юркнул за скученные в дальнем углу гаражи-ракушки. И обратился в пустоту:

– Я передал.

– Видел, – с ноткой раздражения ответила пустота. – Не считай меня слепым и глухим. Кстати, напрасно ты пустился в импровизацию. Прекрасно мог обойтись меньшим количеством слов. Много суетишься. Избавляйся от лишних движений, если хочешь добиться каких-то результатов.

Из пустоты на человечка в золотых очках нацелился, парализуя и лишая воли, немигающий, пронизывающий взгляд невидимых глаз.

– Да, Целитель, прости. Я постараюсь. Что мне делать дальше? – стараясь подобрать остатки храбрости, спросил тот.

– Не торопись. В самом ближайшем будущем все узнаешь в подробностях, – пустота глухо заухала. – Не вздумай исчезнуть из города. Импровизатор…

Собеседник – незримый, но ощутимый, сегодня казался холодней обычного. Смеется… Кто-кто, а Павел Зоря знал, чего стоят раздающиеся из тьмы смешки. На себе проверял, повторять неохота.

Читает ли он мысли человека? Наивные уверяют – нет, но иногда такое ощущение…

– Ладно. Ничего страшного пока не произошло, расслабься. В целом все сделал правильно. Главное – удивить. Как оцениваешь его реакцию?

Зоря пожал плечами.

– Сложно давать оценку. Первая встреча, короткий разговор. Крючок брошен, а какую рыбку вытянешь – неизвестно. Конечно, заинтригован. Но мне кажется, к теме он безразличен. Она бы скорей затронула его родного брата-семинариста…

Целитель повторно хохотнул:

– Вот братец его точно бы тебя послал и слушать не стал. Или наоборот полчаса проповедовал, призывал к вере. А прежде бы святой водой окатил.

Человек было приоткрыл рот, но не решился задать вопрос.

– Да и не нужен нам его брат. Ладно, можешь идти. Не торчи, как перст. Привет мамаше.

Мистическая пустота пошла рябью и сделалась обычным пустым местом – немым и безжизненным. Надежно и цепко державшая сила пропала, и Павел Андреевич пошатнулся, на миг утратив равновесие. Немного постояв неподвижно и собравшись с силами, он побрел мимо гаражей, снова через двор, затем вдоль улицы и наконец нырнул в метро. Под землю отчаянно не хотелось, но рука извлекла из кармана бумажник с магнитной карточкой проездного, хлопнула им по желтому пятну на турникете. Подошедший поезд распахнул пасти-двери, и одна из них поглотила жертву-пассажира.

Он опустился на свободное сиденье и достал телефон. Мобильный оператор не обманул с рекламой, прием в метро был неплохой. Павел набрал смс: «Мамуль, я еду. Как ты себя чувствуешь, что-то купить?» Сообщение ушло, пискнул отчет о доставке.

Неприятный выдался день. И задание Равраила, дурацкая встреча в кафе, и как бы невзначай оброненное «привет мамаше». Издевается? Или намекает, что все же недоволен сильней, чем показал, и Зоре стоит остеречься? Но нет, сказал ведь: Павел все сделал правильно. Хотя, стоит ли верить его словам во всем? Однажды Павел уже поверил другу Божьего друга…

И все же, зачем Целителю сдался дурачок Полянский? Странная какая-то игра. Бог, дьявол, есть, нет. Роман, который перевернет мир – глупость несусветная. На ходу сочиняя про него, Павел сам едва не расхохотался. Крамольная мысль, но этому писаке такое было бы не под силу даже с помощью Равраила.