Платформа была обречена. Даже одной торпеды достаточно для смертельного исхода. Рана такого размера вызывает быструю и неостановимую кровопотерю. А после двух попаданий платформа не проживет и двадцати минут.

Когда до Алекса оставалось метров триста, все боевое охранение поверженной платформы бросилось в нашу сторону. Не удивительно.

«Поспеши», – пришло мне сообщение на коммуникатор.

Я усмехнулся. И рад бы быстрее, да некуда.

За пятьдесят метров до Алекса сдохли водометы, исчерпав заряд порошкового топлива, реагирующего с водой.

«Погружайся!», – отбил он мне на клавиатуре.

Молодец, что среагировал первым, мне не пришлось тратить время на возню с коммуникатором.

Действительно, Алексу без разницы на каком глубинном эшелоне меня встретить, а мне гораздо удобнее и быстрее соскользнуть вниз на стабилизаторах, чем барахтаться по прямой. Вот только ему погружаться будет не сладко. Со сферой антигравитационного привода, да еще без перчаток.

Вскоре я разглядел впереди фонарь Алекса, и через несколько секунд мы, наконец, встретились. Но последний этап операции еще надо было довести до конца, так что не было времени на выражение эмоций.

Я пристегнулся к антигравитационному приводу вместе с Алексом и сдвинул штангу управления подъемной силой. Нас потянуло вверх все быстрее и быстрее, а из океана мы вылетели как пробка из бутылки.

Я поспешил чуть вернуть штангу обратно, и мы зависли метрах в восьмистах над водой. В полной безопасности, поскольку торпеды нас достать точно теперь не могли, а других ракетных платформ поблизости не было. Они всегда росли на приличном расстоянии одна от другой.

Вот только ветер нас сносил не к берегу, а в океан. Если раньше нам это было на руку, то тут уж никак. Мы разгерметизировали шлемы, сразу же, как следует, прокашлялись и проблевались водой, но ее необходимо было выгнать ее из легких, иначе отека не миновать.

Теперь можно было говорить, но мы оба молчали. Никто не хотел первым задать главный вопрос.

– И что теперь делать? – взял я на себя эту трудную миссию.

Алекс не ответил. Затем улыбнулся и произнес:

– Здорово мы надрали тварюкам задницу! Просто высший класс.

– Ну вот… – я понял, что развивать поднятую мной тему не стоит. – Теперь тебя можно поздравить с первой Охотой.

– Вставляет! – еще шире улыбнулся напарник. – Вот это фан так фан. Круче, наверное, только на серфе среди океанских волн.

Вопрос спорный, но я не стал вступать в дебаты. На самом деле это было не просто круто, а на грани невозможного. Мы не только уничтожили уйму тварей во главе с платформой, но и оба остались живы при этом.

Прошло минут сорок. Дремавший в начале операции инстинкт самосохранения начал во мне просыпаться и бить тревогу. Мне становилось совсем не до шуток.

Мы уже почти час висели в воздухе без всякого контроля над ситуацией, и нас уносило все дальше от берега. И не было никакого намека на кардинальную смену направления ветра. И забрать нас отсюда было решительно некому.

Если нас еще пару часов так будет тащить, то рано или поздно мы окажемся в зоне действия следующей донной платформы. И она уж точно не упустит случая отомстить за сородича. Как правило, платформы располагались километрах в сорока друг от друга. Так что времени у нас оставалось не много.

Но как выкрутиться из столь щекотливой ситуации, у меня не было ровным счетом никаких идей. И тут мы услышали приглушенный штормом свист гравилетных турбин. Сначала я ушам не поверил, но этот звук ни с чем нельзя было спутать.

Алекс изумленно глянул на меня. Я пожал плечами. Гравилет, судя по звуку, двигался точно на нас.