Понятно, что в умах биотехов начался переполох. С их точки зрения корабль моментально переместился в пространстве более, чем на километр, ведь винты заглохли в одном месте, а запустились в другом. Это выходило за рамки их алгоритмов. Сильно.

Но, не смотря на это вожак отреагировал вполне адекватно. По его команде шесть торпед остались в зоне действия первого имитатора, на время замолкшего, а шесть направились ко второму. С вожаком в отдалении остались две патрульных торпеды и МАТы, от которых во время погони не было ни малейшего толка.

Все шло настолько по моему сценарию, что на душе стало чуть неспокойно. Действительно, как заметил инспектор, все очень просто. Вот только простота эта не с неба свалилась, она стала продуктом трехлетних наблюдений за биотехами, анализа данных из тетрадей отца и разработки устройств, способных эффективно противодействовать искусственным тварям. Знал бы инспектор, сколько на это ушло моральных и физических сил… К тому же Большая Охота стоила жизни одному из нас. А это все усложняло.

Но у меня был опыт, а он безапелляционно заявлял, что с биотехами легко не бывает. И если кажется, что легко, значит где-то ты уже проиграл, просмотрел, профукал, значит жди трудностей в самый неожиданный и неподходящий момент. И я ждал. Это вызывало излишнее напряжение, иногда пробуждало замерший дыхательный рефлекс, но иначе было нельзя.

Как бы там ни было, нам удалось не только разделить стаю, но и привязать все ее части к определенным, пусть и смещающимся, точкам пространства. Теперь нам необходимо было вовлечь в эту игру как можно больше тварей.

– Кидай третий буй, – скомандовал я.

Услышав еще один источник шума винтов, остатки стаи, во главе с вожаком, устремились к нему. Тут же я активизировал первые два буя, чтобы подразнить торпеды, дать им понять, что потенциальная добыча с ними играет. А через десять секунд все выключил. Этого времени было достаточно, чтобы координаты замолкших имитаторов отпечатались в мозгах торпед и не дали тварям уйти.

Искорка, обозначавшая вожака на мониторе, принялась активно мигать. Поскольку ему никто из стаи не ответил, я сделал вывод, что он пытается установить коммуникацию с кем-то на стороне. Не с платформой, она была еще далеко, да к тому же у патрульных торпед, насколько я понял, с платформами какая-то иная связь, не акустическая. Может электрохимическая, а может даже телепатическая. От этих тварей всего можно ожидать.

Уже минут через пять мои предположения подтвердились. На мониторе начали появляться все новые и новые торпеды. Они подтягивались со всех сторон десятками, сначала быстрые патрульные «Стрелки», потом тяжелые, питающиеся планктоном твари. Они перекрикивались между собой, их становилось все больше и больше. И они изменили тактику, начали плотно прочесывать подозрительный квадрат.

Мы сбросили еще один буй, а потом я начал по очереди включать их, сбивая торпеды с толку. У меня на этот счет была некая теория. Я был уверен, что торпеду можно… загипнотизировать.

Ведь что такое гипноз? Это устойчивый очаг возбуждения в коре головного мозга, который настолько силен, что во всей остальной коре вызывает торможение. Достаточно очень сильно сконцентрировать внимание человека на каком-то предмете, или перегрузить каналы получения информации, как человек быстро впадет в гипноз. С курицей еще проще, она впадает в ступор если резко начертить мелом у нее перед глазами белую линию.

Согласно моей теории мыслительный аппарат торпед тоже можно было перегрузить. Но чтобы это сделать на практике, надо понять, какие алгоритмы их мозг просчитывал быстрее, какие с большим трудом. Пока же наблюдений на этот счет было собрано маловато. В точности мы знали только, что торпеды с удивительной точностью и скоростью просчитывали неизвестную часть траектории по известному ее участку.