Это Ника выбрала сыну имя - Марк, а Борис - не возражал. Она никак не могла отпустить из сердца Марка, и зная, что им не быть вместе, таким вот странным способом - постоянном упоминании его имени при обращении к сыну, пыталась хоть как-то приблизиться к мужчине, которого не смогла забыть. Сумасшествие! Да, она это осознавала, но ничего не могла с собой поделать. Борис, по ее мнению, не знал, что так звали ее бывшего. Ведь в те редкие разы, когда она скупо делилась информацией с мужем о Марке, она ни разу не назвала его по имени. В ее повествовании Ника нарекла его «сволочью». Но самое печальное было в том, что Борис знал, что имя бывшего его жены, - Марк.

Как только Ника смогла позвонить, покинув родзал, она тут же сообщила радостную новость Борису. Он с беспокойством расспросил, как все прошло, а потом сообщил, что приехать навестить ее не сможет, поскольку пришлось срочно отправиться в командировку. Это, конечно, огорчило Нику, но она не унывала, сосредоточившись на восстановлении сил и на ребенке. Печальное было в том, что никакой командировки не было. Он уже тогда врал ей о поездках, которых на самом деле не было.

Через три дня Борис встретил Нику с конвертом на руках на ступеньках роддома. Ей бросилось в глаза его отекшее лицо, а в нос ударил запах алкогольного перегара. Борис сказал, что накануне в командировке пришлось составить компанию поставщикам, но он опять лгал. Он беспробудно пил все эти дни до самой выписки Ники из роддома. Таким способом, он пытался принять мысль о рождении нежеланного им ребенка.

Остановившись на ступеньках, Борис откинул уголок одеяльца, чтоб рассмотреть Маркошу.

- На тебя очень похож, - задумчиво произнес он, заметив рыжие волосики и схожие черты лица с Никой.

- Это плохо? - забеспокоилась она.

- Это замечательно, - заверил Борис, - Мне уже есть за что его полюбить. Поехали домой. Нужно показать Марку его комнату.

Ника от нахлынувших чувств не нашлась, что ответить и просто прильнула к нему, обняв за шею.

Это было то немногое в чем Борис не обманул. Он полюбил Маркошу, несмотря на первоначальное неприятие ребенка.

Из воспоминаний ее вырвал надрывный плач Людочки Фурсовой. Она так горевала, что привлекла всеобщее внимание к себе. Гриша пытался ее утешить, но она все равно заливалась слезами, громко всхлипывая. Людочка пошатнулась и едва не упала на гроб, бросая горсть земли в яму. Яковлев вовремя удержал ее и стал уводить подальше, продолжая успокаивать.

Провожая их взглядом, Ника вдруг подумала о том, что может у Бориса что-то было и с Людочкой? Теперь во всех женщинах, окружавших мужа, Ника видела его любовниц. А может просто Фурсова слишком чувствительная натура и тяжело переживает смерть своего шефа?

Людочка была на пару лет младше Ники. Миловидная блондинка с восторженным взглядом. Она и на Бориса, и на Гришу смотрела как на богов, сошедших с греческого Олимпа. "Если бы кто-то из них поманил ее хоть пальцем, то, она точно вприпрыжку побежала бы ноги раздвигать... Интересно, Борис поманил? Хотя какая разница?", - размышляла Ника и не чувствовала ни ревности, ни злости, скорее разочарование от того, что она стала замечать и понимать то, что твориться вокруг нее, только сейчас.

Близкие друзья, родственники, рассаживались по машинам у ворот кладбища, когда Ника услышала за спиной разъяренный женский голос:

- Так это Ваш сыночек - бл*дун виноват в смерти моей доченьки!

Ника обернулась и увидела, как пожилая женщина бросилась на Лидию Тимофеевна и Николая Степановича, остервенело размахивая кулаками. Супруги Темновы опешили. Они были итак убиты горем, и потому совершенно не готовы отражать атаку.