Лиза Мейтнер – еврейка, а для них в нацисткой Германии одна дорога: сначала концентрационный лагерь, потом газовая камера. В марте 1938 года Лиза Мейтнер нелегально перебралась из Германии в Швецию, а её племянник Отто Фриш уехал в Копенгаген.

В своей работе Отто Ган не мог обойтись без Лизы Мейтнер, между ними велась оживлённая переписка. Уильям Стивенсон знал об этом. Он решил подвести Синтию к Отто Фришу.

В сентябре 1938 года Синтия и Отто Фриш стали любовниками. Исподволь Синтия подводила молодого учёного к мысли: перебраться из Дании в Великобританию. В Рождество Синтия приехала в Берлин на встречу с Уильямом Стивенсоном. Она остановилась в отеле «Адлон» на Унтер-ден-Линден.

Отель «Адлон», некогда роскошное фешенебельное заведение, переживал не лучшие времена. При нацистах богатая иностранная публика перестала ездить в Берлин, а отель с его роскошным интерьером рассчитан именно на неё. Мало постояльцев в отеле, значит, нет посетителей в ресторане. Кухня там изысканная, но цены высокие. В Берлине при нацистах появилось много мест, где накормят вкусно и дёшево. Даже в Рождественский сочельник посетителей в ресторане было мало, впрочем, Стивенсона это вполне устраивало.

– Друг согласен на переезд, – Синтия пригубила шампанское.

– А тётя? – Стивенсон разрезал ножом телячий стейк.

– Здесь сложнее, – вздохнула Синтия. Она допила шампанское: – У неё предубеждение против британцев, но думаю, Друг уговорит её.

Стивенсон рассчитывал через Синтию убедить Лизу Мейтнер и Отто Фриша перебраться в Великобританию. Потом Лиза Мейтнер уговорит Отто Гана тоже приехать туда.

– Бетти, мир стоит на пороге великих открытий, и мы с вами вершим историю, – улыбнулся Стивенсон.

В конце января 1939 года немецкие физики Отто Ган и Франц Штрассман повторили свои опыты по искусственному расщеплению урана. В это же время Отто Ган получил письмо от Лизы Мейтнер с математическим анализом прежних опытов. По расчётам выходило, что при расщеплении уранового ядра происходит большой выброс энергии.

– Вот оно практическое применение нашего открытия! – воскликнул Штрассман, прочитав письмо Мейтнер.

Ган и Штрассман предоставили результаты своих опытов и их математическое обоснование профессору Хартеку.

Пауль Хартек был признанным авторитетом в области ядерной химии, кроме того, он являлся научным советником Управления сухопутных вооружений вермахта.27 Он написал письмо руководителю Имперского исследовательского совета Абрахаму Эзау. В нём профессор Хартек утверждал: можно создать атомное оружие разрушительной силы. Письмо Хартек закончил следующей фразой: «Та страна, которая первая сумеет овладеть достижениями ядерной физики, приобретёт абсолютное превосходство над другими».

29 апреля 1939 года Абрахам Эзау собрал учёный совет, на который были приглашены физики Отто Ган, Фриц Штрассман и Пауль Хартек. До этого дня, эксперт Имперского исследовательского совета Курт Дибнер несколько месяцев проверял результаты опытов по расщеплению ядра урана и математические расчёты. Он подтвердил правильность выводов учёных. На заседании Имперского исследовательского совета приняли решение: передать материалы по созданию ядерного оружия на рассмотрение Гитлера.

Однако 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, Гитлеру стало не до проблем по теории ядерной физики, всё же он поручил руководителю канцелярии НСДАП28 Мартину Борману разобраться в этом вопросе.

28 сентября 1939 года в Управлении армейских вооружений состоялось совещание, на котором кроме учёных присутствовали рейхсляйтер29Борман, руководитель только что созданного Главного управления имперской безопасности (РСХА)