По правде говоря, было достаточное количество возвращающихся английских восточно-африканских экспедиций без всякого результата. Господин де Винтон и его друзья распространяли эту информацию и сказали, что Эмин-паша уже находился в лагере какой-то английской экспедиции у Баринго, и что я должен встретить эту экспедицию здесь. Но никаких следов экспедиций мы не обнаружили.

Я слишком хорошо знаком с жевательными способностями носильщиков Занзибара, чтобы поверить, что четыреста из них могут протиснулся через территорию Баринго, не оставив ощутимых следов. Поэтому я склонен думать, что ни одна английская экспедиция никогда здесь не была.

Для нашего дальнейшего продвижения к западу мне аришлось перепаковать грузы носильщиков, сделав их более тяжелыми. Грузы вьючных животных были облегчены, особенно трех верблюдов, которые шли вообще без груза и были использованы только в случаях необходимости. «Сэр, пусть они идут, как джентльмены!» – сказал Хусейн Фара.

Я сам участвовал в подготовке колонны, так как хорошо знал, что впереди лежала необитаемая Ангата Ньюки. Как я уже заметил, вопрос о продовольственном снабжении в африканских экспедициях является главной задачей лидера, который должен отдать ему должное. Стэнли может многое рассказать о страданиях, которые его экспедиция терпела от голода в своем походе на Арувими. Читая это повествование, я не мог не думать: «Да, но Стэнли вообще не чувствует, что в этих строках он раскрывает свою непростительную ошибку?». Теперь я знаю, что не всегда начальник экспедиции несет ответственность за такое несчастье, хотя в целом я убежден, что именно в этом случае лидер должен расспрашивать о своем маршруте, прежде чем он приведет сотни людей в голодные регионы. Но этот Стэнли, даже в своем третьем путешествии по лесу, когда он был полностью ознакомлен со всеми обстоятельствами и трудностями предстоящего перехода, снова рассказал о «голодающем лагере». До этого я не скрывал своего восхищения им, особенно как лидером экспедиции. После прочтения его отчета о путешествии через первобытный лес мое мнение о Стэнли несколько изменилось.

Перед выходом от озера Баринго я выдал каждому из моих людей рацион на двенадцать дней, и, поскольку у меня было еще около четырехсот голов скота, я счел, что 13 января могу с чистой совестью начать продвигаться на запад к Кавирондо.

В тот день мы расположились лагерем примерно в семи милях к западу от Нджемпса, у прекрасного изгиба реки Гуасо-Тигериш, где в свое время граф Телеки останавливался лагерем на несколько недель.

На следующее утро нам пришлось подняться на стену плато Камазия, которое круто спускалось на равнину. Мы начали свой марш до восхода солнца, и теперь все время поднимались вверх, а солнце жарило все сильнее.

Плато Камазия во всех отношениях не похоже на плато Лейкипия. Но как и последнее, оно образует ряд уровней или террас.

Я заставил моего друга-туземца Лаонания показать нам путь до первого водопоя в Камазии. Мы прошли до полудня, но воды нигде не было. Наконец мы остановились у ручья, который очень скудно стекал в иссохшее русло Гуасо-Камнье, где мы были вынуждены разбить лагерь на очень стесненной площадке, ограниченной склоном горы. Перед нами был крутой склон восточной части Камазии.

Жители Камазии – вакамазия, это обычные масаи, и настолько же наглы, как их соплеменники на плато Лейкипия. Хотя они знали, что мы побили этих последних, местные дикари вели себя шумно и бесцеремонно, так что я выгнал их из лагеря. Однако, они принесли нам хороший мед, а их нахальство не дошла до столкновения.