Отец уехал с кем-то куда-то, денег у матери не стало, заграничное образование прервалось. Девушка вернулась в родные пенаты, но её не встретили эти древнеримские боги, покровители домашнего очага. В школе «американку» третировали, старых друзей не осталось, новых не завела. Последствия заокеанского «лечения» пришлось выправлять антидепрессантами. Тем не менее остались постоянная подавленность, заниженная самооценка, иные психические проблемы. Нет, мать билась как рыба об лед, устроилась в НИИ, сделала карьеру. До отпрыска руки дошли недавно – свозила к мозгоправу в Москву. Удачно, Виолетта начала выравниваться, даже к Математику руки протянула, увидела в нем родственную, ранимую душу. А тот!.. Ни обнять, ни приласкать, не говоря уже сексе. Извращенец заставил натянуть черные чулки – специально с собой принес. И так просил повернуться, и эдак, ползал, рассматривал с разных сторон. На жаждущую женщину, её тело и красоту – ноль внимания. Сам в итоге возбудился, без прелюдий влез сверху и сразу кончил, моментально превратившись в желе. Довольный убежал. «Урод!»

Валера летел по ночному городу на крыльях э… любви? Или счастья? Короче, летел. «Состоялось! Осуществил мечту!» Пять минут – полет нормальный: «Какие у нее коленки! Согнет ногу – чулок из почти черного станет серым, разогнет – опять черный!» Десять минут: «Сексуальности добавлял даже борт (Математик знал название как верхнего края трикотажного изделия, так и остальных частей): двойная вязка выше колена, чтобы лучше держался чулок, делала кожу под ним менее четкой. Только большая родинка виднелась словно сквозь туман». Пятнадцать минут: полет прерван появлением трех парней. Бить не стали, так, вкатили пендаля, не найдя денег в вывернутых карманах. Настроение не испортилось – у него есть женщина!

Исключительность часто путают с эксцентричностью. «Он – такой странный! Она – такая неординарная!» К психотерапевтам в России ходить не принято, да и где сыскать российских спецов данной профессии? Посему расстройства психики – слабые и не очень – окружающие обычно относят на особенности характера больного. А больным – долго ли, коротко ли, постоянно ли, временно ли – становится каждый десятый житель. Помочь страждущим получается плохо, если только они – не преступники, что так часто косят под психов. Им, в отличие от рядовых граждан, государство охотно предоставляет возможности обследоваться. Самые страшные экземпляры попадают в Институт судебной психиатрии им. Сербского. Именно тут пожилой профессор проводил первичное собеседование с мужчиной, зарезавшим жену и двух малолетних детей. В камере поздним вечером душегуб устроил то ли приступ, то ли спектакль. Пришлось приехать из дома и разбираться, ведь обострение или его симуляция – лучшее время для наблюдения и анализа. Демонстрация субъекту чернильных пятен Роршаха убедила в способности пациента видеть (или рассказывать, что видит) страшное и ужасное в каждой картинке. Настало время перейти к ассоциативному ряду.

– Буду называть слова, а вы, голубчик, говорите первое, что придет на ум. Понятно?

– Конечно, – изверг, которому грозил пожизненный срок за убийство сразу по трем пунктам ст. 105 УК РФ, демонстрировал ясность ума, который, дескать, только временами бывал замутнен.

– Лиса.

– Хитрая.

– Медведь.

– Косолапый.

– Лев.

– Ароныч.

Проскочивший намек на бытовой антисемитизм арестанта, уловившего еврейское происхождение эксперта, был зафиксирован и отсеян, как несущественный для цели исследования – убитая жена-то была русской. Профессор решил перейти к вопросам о семейных отношениях, начав с самых дальних родственников. Где на двоюродной сестре задремал, после нескольких секунд вновь встрепенулся.