Жизнь в селе протекала однообразно. Дни проходили, загруженные работой по дому и в саду у родителей, мама шила людям, папа ей помогал. И, казалось, ничто не сможет нарушить этого спокойствия. Зимой мы всегда ждали, когда кончится холод, и мы перестанем топить печи. К счастью, на юге России зима была короткой и в марте уже ярко светило солнце, прилетали грачи. Мама готовилась к весенним посадкам, отец с палочкой гулял вокруг дома, осматривал, цел ли забор, проверял скворечник. Наконец, наступал долгожданный май, и сад зацветал буйным цветом: цвели яблони, сирень, розовые персики и сливы, абрикосы, тутовник и акация. Все благоухало. Пели скворцы ранним утром. Казалось, что счастье родного дома и надежды на лучшее будущее никогда не покинут нас».

Ирина, сидевшая рядом с Ольгой, прервав её монолог, спросила: «Оля, а ты помнишь, как мы жили в немецкой деревне Претория на Южном Урале? Помнишь, как вечером вся семья собиралась на ужин? Мама приносила душистый оренбургский каравай, испеченный в тот же день в специальной печи, которая стояла на улице, а папа нарезал ломти хлеба. Мы дружно помогали ставить на стол тарелки, кружки, ложки. Ужин был всегда скромным: душистый хлеб, теплый и ноздреватый, парное молоко или молочная каша. Летом овощи и картошка. Колбаса и сыр тоже входили в наше меню. Колхоз имел сыроварню и колбасный цех. Местное население само изготавливало в домашних условиях и сыр, и колбасу. Рецепты по изготовлению колбасы немцам и голландцам передавались от их бабушек и дедушек.

После ужина мы помогали мыть посуду, убираться на кухне, а потом шли с отцом в детскую комнату, где папа рассказывал нам интересные истории, учил играть в шахматы, шашки. К нам по вечерам приходили друзья – одногодки послушать папины рассказы, поучиться игре в шахматы и шашки. Иногда разгоралась целая дискуссия между играющими на тему: кто прав, а кто нет, ну и, естественно, судьей был отец. В возрасте пяти лет я могла уже обыгрывать соседских ребятишек. Особенно мне нравилось, как папа показывал окончание игры в шашки, когда, кажется, что ты уже выиграл, у тебя перевес в игре, а на самом деле оказываешься побежденным. Игра заключалась в следующем: в конце игры «Поддавки», один из играющих остается с большим количеством шашек, у него остаётся примерно, восемь шашек, а другой игрок имеет шашки две. Тебе остается только поддаться, и победа за тобой. Ан, нет, не тут было! Противник выигрывает одну шашку, а тебе приходится за один ход забирать восемь шашек. Играя и в шашки, и в шахматы нужно было учиться думать, учить правила, решать задачи, уметь запоминать защиты, дебюты и так далее. У отца любимыми защитами были защита «Кара-Кан» и защита «Алехина». Но особенно мне запомнились музыкальные вечера в нашем доме. Оля, ты помнишь, как у нас в доме собиралось по 15—20 учителей, а то и больше. Много пели, шутили, смеялись. Столы были уставлены закусками и напитками. Мы принимали непосредственное участие в подготовке таких вечеров: помогали родителям накрыть столы, сбегать в магазин за чем-нибудь съестным. Но в основном было все свое, так как денег не хватало, да и семья была большой. Работали у нас тогда только мама и папа. Гитара и балалайка всегда были на месте. Когда подходили большие праздники, маме приходили помогать ее подруги.

И вот настает торжественный момент – приход гостей. Их встречают родители. Приглашенные здороваются, проходят в комнату и сразу же начинаются разговоры: мужчины о политике, женщины о домашних делах, о воспитании детей, о моде. Что характерно, отец больше слушал, чем высказывал свое мнение, или вообще его не высказывал, только соглашаясь и поддакивая: «Ну да, в общем-то, я согласен с Яковом Яковичем».