Прошел месяц. Зоя Константиновна нашла успевшую пожелтеть прямоугольную картонку с телефонами президента фонда. Визитка… – вот, что за слово-то такое? Откуда берутся в русском языке иностранные слова? Вот время! Кругом чужая речь, вывески, рекламы, названия. Бизнесмены, менеджеры, риэлторы, президенты, секьюрити… Что же происходит? Почему же уничтожается русский язык, почему мы сами отказываемся от родной речи? Кому это выгодно?
Зоя Константиновна вспомнила, как относились к русскому языку освобожденные европейские народы. Как люди старались впитывать в себя словно губка, простую русскую речь.
Она вдруг отчетливо представила, как они вошли в Варшаву[3]. Колонна медленно двигалась по центральным улицам польской столицы. Зоя сидела на новеньком танке Т-34 и радовалась искренней радости освобожденного народа.
Восторженные местные жители встречающие Красную Армию буквально заполонили улицы города. На тротуарах было не протолкнуться и в некоторых местах доходило даже до давки, а люди все шли и шли. Многие приветливо махали руками и шапками, некоторые пытались угостить советских солдат прошлогодними яблоками и душистой выпечкой, а другие, несмотря на зиму и всеобщую разруху, несли цветы. Вот откуда в январе, в разрушенном городе цветы?
Но главное было не это, главное было то, что поляки на ломаном языке произносили русские слова. То тут, то там слышалось: спасибо, товарищ, советский… Вот как любили русский язык спасенные поляки…, и чехи, болгары, сербы, венгры и другие народы, объединенной нынче Европы, тоже любили. Вот так они встречали и плакали, танцевали и пели, смеялись и целовались. Вот так радовались и пытались разговаривать на русском языке. А теперь?
Зоя Константиновна набрала номер президента фонда. Она часто вспоминала его…, благородного, доброго человека, спешащего на помощь больным детям.
Он ответил, не мог не ответить. Разговаривал правда как-то натянуто, наверное, от усталости, в голосе не слышалось того оптимизма, которым он поразил при первой встрече. Чувствовалось, что он спешит, торопится, а вынужден отвлекаться на назойливую пенсионерку.
Из разговора стало понятно, что операцию делали в Германии. Завершилась она удачно и сейчас идет процесс реабилитации, там же за границей. Были какие-то сложности. Президент объяснял, но Зоя Константиновна не поняла. Ясно было одно: у врачей все под контролем. Вот так – немецкие врачи лечат русских детей. За деньги лечат, за очень большие деньги. А когда-то давным-давно, полвека назад, маленькая, худенькая санинструктор Зоя Коробейникова спасала от гибели пленных отцов и дедов этих германских врачей. Бесплатно, бескорыстно…
Прошло полгода. Веселое майское солнышко ласково смотрело на собравшихся на Поклонной горе пожилых людей. Их было немного, хотелось бы побольше, много больше. Но подавляющее большинство ветеранов, на встречу не придет никогда, потому что их уже нет… Некоторые только недавно поняли, что сил не хватит…, увы не дойдут… А те, у кого пока хватает, давно уже там. Они успели купить ярко красные гвоздики и, нервно похаживая, с тревогой ожидают остальных. Они волнуются только о том, кто придет в этом году, а кто – нет.
А другие ветераны, которым лучше было бы лежать на мягком диване и смотреть по телевизору парад на Красной площади, те, которым врачи давно запретили ходить дальше кухни, все равно идут. К своим идут. Идут несмотря ни на что, стиснув зубы и не обращая внимания на преклонный возраст и целую россыпь опасных заболеваний. Идут с поддержкой, опираясь на подставленные локти детей, внуков или своих боевых товарищей, а может быть незнакомых, но очень порядочных людей.