Безошибочный инстинкт и немалый уже опыт подсказывал девушке, что день начался неслабо: такие хорошо упакованные папики на чай дают как положено, никак не меньше нормы. И денежки у них в карманах брюк рядом с яйцами шевелятся, а у нее грудь, как у Мерилин Монро, и это ее каталожную попку они еще не видели! Оценят, можно не сомневаться, – слюна начнет отделяться раньше, чем она закуску принесет. И вообще, почему бы нет, свет, что ли, на этой сраной кафешке и вонючем администраторе Игоряше клином сошелся? Тут стоит жопой покрутить – может, лишняя пара сотен баксов и выгорит. Получают же люди в приличных фирмах сверхурочные. «И отчего только две сотни – тут важно не продешевить, именно с первого раза себя правильно поставить», – Тамара внутренне рассмеялась – ничего себе, удачно сказанула. Для этих мужиков вынуть из кармана пятьсот баксов – что тебе плюнуть. Вспомнились не к месту любимая поговорка Игоряши: «Кто не был – тот побудет, кто был – тот не забудет» – и сине-красная паскудная татуировка на лобке. И так она прямо в одну секунду эту жадную сволочь возненавидела, что внизу живота стало горячо и чуть ли не мокро. И улыбнулась папикам скромно и приветливо. По-домашнему. Что не помешало, правда, подвести итог мыслям о козле Игоряше: «Чтоб ты сдох, падла ссученная!» – тут она попала в самую точку…

Обязательно следует понимать, что все дальнейшие разговоры, решения и поступки действующих лиц можно при необходимости весьма точно, и даже на семьдесят-восемьдесят процентов, стенографически воспроизвести по записям «Центра», отчетам и свидетельским показаниям. А также, естественно, узнать, кто там, на верхах, распоряжался в этот солнечный денек. В «Центре», как уже было сказано, не дураки сидят, там фиксируют и чужих, и, не менее строго, своих.

Разговаривали старые друзья негромко – видимо, привыкли за много лет, что к их словам внимательно прислушиваются и подчиненные, и обслуга, повышать голос им незачем. Так что наружка с полным правом могла отключиться, наблюдая все же, конечно, вполглаза. Пусть и в выходной весенний день в кафе было практически пусто – мало ли что, от пьяного дурака и случайного кирпича никто не застрахован. Всякое бывает. А слушать разговоры команды не было. К тому же меньше знаешь – дольше живешь. Уж они-то были уверены, что в соответствующем кабинете «Центра» слышимость отличная и при этом разговор, конечно, писался на пленку. Как и положено.

«Интересно все-таки, что это за гуси-лебеди, – подумал, выбирая пиво покрепче и опорожняя от накопившихся окурков свой красавец-сувенир в кафешную, с фирменной надписью пепельницу, старший филер, – да ладно, хер с ним, видно, так никогда и не узнаем». Его молодой напарник ни о чем таком не думал, просто радовался неожиданно свалившимся халявным посиделкам в приличном, по его представлению, заведении, дармовому пивку и закуске. Вообще-то он мечтал поднабраться на службе опыта и впечатлений и заделаться сценаристом телесериалов – благо все они так или иначе крутятся вокруг вечной темы: один убегает, другой догоняет, и в конце концов красавица-героиня с восторгом отдается мужественному парню-герою. Увлекшись изучением меню, филеры не заметили, как за невысоким кованым заборчиком открытой веранды остановился невысокий мужчина в неприметной ветровке с капюшоном, достал из нагрудного кармана пачку сигарет, не торопясь несколько раз щелкнул зажигалкой со встроенным в нее миниатюрным фотоаппаратом, прикурил и направился дальше по своим делам.

Кстати сказать, пора, давно уже пора представить на всеобщее обозрение по фамилии-отчеству этих солидных клиентов летнего заведения «Двоеточие». Судя по паспорту в левом внутреннем кармане куртки (отметим для протокола, у сердца держит двуглавого, у сердца!), объекта звали Коновалов Сергей Петрович, шестидесяти шести (еще раз нота бене – 66, явно не к добру, тут чутье опытного филера не подвело!) лет от роду, москвич, прописан на улице Марии Ульяновой, дом номер …, квартира … – ну, это в «Центре» хорошо знали.