А потом объятия распались, и они снова были в ванне порознь.

И хотя Энн не испытала оргазм, она всё же была довольна, что испытал он.

Господин Окамото улыбнулся, снова сказал что-то по-японски и погладил Энн по волосам. Затем он поднялся и выбрался из ванны. Энн расслабленно откинулась на стенку ванны, положив руки на её края. Этот день был такой длинный, столько всего произошло, было так много неожиданных поворотов. Она поработала в прачечной, потом муж принудил её сделаться проституткой в элитном борделе. Хорошо, что первым подвернулся тот клиент с вонючими ногами, иначе она не оказалась бы здесь. Здесь, где её, наконец, обласкали так, как она давно этого желала, так, как это делал Лин Чао…

Он повернула голову и посмотрела на господина Окамото. Он обтирался полотенцем. Энн шевельнулась, перекинула ногу через край ванны. Когда Энн поднималась на ноги, у неё на мгновение закружилась голова.

Энн взяла полотенце из рук господина Окамото и стала сама обтирать его мускулистое тело. Закончив, поцеловала его в плечо. Но господин Окамото воспринял это лишь как знак, что процедура окончена. А, может быть, он просто устал. Он снял с крючка халат, надел его и вышел, оставив Энн одну.

Она присела на край ванны, она была даже рада побыть какое-то время наедине с собой, не беспокоиться ни о чём… Но прошло несколько минут, и Энн почувствовала, что озябла. Она взяла чистое полотенце, вытерлась насухо и нехотя пошла одеваться.

Облачившись в ципао, Энн посмотрела на господина Окамото и улыбнулась. Он лежал в постели, почти с головой накрывшись одеялом, и тихонько посапывал во сне. Энн была не прочь прикорнуть рядом, прижавшись к его широкой спине, но она боялась его разбудить. Он, должно быть, только сегодня прилетел в город, и долгий перелёт его очень утомил. Энн собралась уходить, но вдруг остановилась, подумав о том, что хотела бы увидеть господина Окамото снова. Но не будить же его ради того, чтобы попросить у него визитку? Вдруг он и не захочет давать визитку?

Энн ощущала себя наглой воровкой, когда открывала шкаф с одеждой. Брюки господина Окамото висели на вешалке, идеально выровненные по швам. Энн сунула руку в левый задний карман – пусто. Проверила правый – опять ничего. У неё упало сердце. Энн решила не сдаваться и проверить карманы пиджака. В правом внутреннем кармане обнаружился бумажник. Энн выудила его и на цыпочках прокралась в ванную. Бумажник был набит стодолларовыми купюрами, также было несколько двадцаток. Энн не интересовали деньги господина Окамото, она заглянула в отделение, где лежали кредитные карточки, там же нашлись пять одинаковых визиток, на которых были напечатаны японские иероглифы, и больше ничего. Наверняка это были визитки господина Окамото. Энн решила взять одну; она надеялась, что господин Окамото вряд ли заметит пропажу. А потом она засомневалась: его ли это визитки? Почему они не на английском? Ведь он же, как предположила Энн, приехал в Америку с деловым визитом. Впрочем, других визиток Энн не нашла, так что надо было использовать шанс. Вряд ли стоит копаться в чемодане, рискуя разбудить господина Окамото. Что он подумает, если увидит такое? Разумеется, что Энн мошенница и воровка.

Энн тихонько вернулась в комнату, положила бумажник в тот же самый карман пиджака. Господин Окамото всё так же безмятежно сопел во сне. Исполнив задуманное, Энн подумала, что может стоит поцеловать его на прощание – даже рискуя разбудить. Нет, пожалуй, не стоит. Он выбился из привычного режима после перелёта, пускай отсыпается. Энн бросила последний взгляд на лицо господина Окамото, желая запечатлеть его в своей памяти. Как знать, быть может, они больше никогда не увидятся. Затем, нехотя, она повернула дверную ручку и вышла за дверь.