– Почему же, мой юный друг? – поинтересовался Зайцев.

– Слишком сложно. Обычно кухонный нож, кирпич, топор, кастрюля с кипятком… Да и потом… Видели ее фотографию? Вот, на серванте лежала.

Он протянул маленький прямоугольник. Вытянутое лицо, длинный нос, запавшие щеки, мешки под глазами. Вид нездоровый и изможденный. Я испытал некое разочарование, наверное, оттого, что по ассоциации с обстановкой и убранством квартиры представлял хозяйку иной.

– Внешний вид ни о чем не говорит, – сказал Зайцев. – Слышал поговорку: на каждый товар есть свой покупатель, только цена разная? А в любовном ослеплении люди склонны переплачивать…

Верно. Кровавые драмы разыгрываются, как правило, вовсе не из-за красавиц.

– И вообще, юноша, избегайте категоричных суждений, – нравоучительно произнес Зайцев. – Особенно если они поспешны и не продуманы.

Следователь зевнул.

– Устал и есть хочу. По «Призракам» ничего нового?

Я качнул головой.

Понятые подписали протокол, но уходить не спешили. Тайны хороши, когда разгаданы.

– Сколько стоит такая квартира? – неожиданно брякнул Гусар. Женщина обиделась:

– Это вы не у нас спрашивайте. Мы пять лет за границей работали, в тропиках, в обморок от жары падали! И на заводе уже пятнадцать лет!

Тон ее стал язвительным.

– Потому вы у других спросите, на какие деньги да как попали в кооператив… У нас своим поотказывали!

– А что вы можете сказать о Нежинской? – продолжал наступать Гусар.

– Да ничего. Встречаемся иногда в подъезде. Здороваемся.

– Культурная дамочка, – подал голос мужчина, но под взглядом жены осекся.

– Знаем мы культурных! Я горбом, а они…

Женщина замолчала. Я дернул Гусара за рукав, предупреждая следующий вопрос.

– Большое спасибо, товарищи. – Зайцев с открытой улыбкой пожал понятым руки. – Вы нам очень помогли. Сейчас опечатаем квартиру, и все – можете быть свободны.

Через полчаса я обследовал строящееся здание. Кроме неогороженных лестничных маршей и междуэтажных перекрытий, еще ничего смонтировано не было, поэтому путешествие на двенадцатый этаж производило сильное впечатление. Трудно представить, чтобы кто-нибудь отважился подняться туда в сумерки. Бригада рабочих сваривала арматуру железобетонных плит с каркасом и заделывала раствором монтажные проемы. Пахло горящими электродами и мокрым цементом, трещала вольтова дуга, громко перекрикивались монтажники. Под ногами змеились черные провода с неизолированными медными скрутками соединений.

– А если наступят? – Я пальцем показал сопровождавшему прорабу опасные места.

– Не наступят! – преувеличенно весело ответил тот. – Ребята опытные, со стажем!

– Опытные, говоришь? А в прошлом месяце на котловане неопытного убило? Сидеть-то кому– знаешь?

Прораб поскучнел.

– Сейчас сделаем! – и с натугой рассмеялся. – Если днем черт ногу сломит, то ночью и подавно! Никого здесь не было!

Действительно, рабочие не заметили следов пребывания постороннего человека. Я походил по площадке. Причудливая башня экспериментального кооператива «Уют» хорошо просматривалась почти отовсюду, но прилепившаяся, как ласточкино гнездо, квартира Нежинской то пряталась за колонну, то перекрывалась сварочным агрегатом или бетономешалкой, то оказывалась в створе с тросами лебедки. Одно место было подходящим, но оружие пришлось бы держать на весу, что снижает вероятность верного выстрела.

А вот кабина крана расположена подходяще…

Направляясь к лестнице, я заметил, что провод надежно изолирован.

– Сказано – сделано! – похвастал прораб.

– Пока гром не грянет… – пробурчал я. – Кто охраняет стройку по ночам?

– Есть люди, специальный штат держим. И днем, и ночью сторожат…