Тая посмотрела в указанном направлении. И правда, в густой тени пушистых елей, вверх от пирса и бревенчатого домика, у которого она видела Кирилла, спрятался одноэтажный дом, покрашенный в черный, с большой террасой и одной полностью стеклянной стеной, отчего все строение будто сливалось с ландшафтом, делая его практически незаметным.

– Какой красивый, – пробормотала Тая, не веря, что этот дом теперь её!

Боже…Надо бы перевезти сюда бабушку…Если она поедет конечно, в чем Тая дико сомневалась. Но она предложит обязательно.

Ида Леонидовна на замечание девушки никак не отреагировала, лишь в который раз недовольно поджала губы.

Молча толкнула дверь и пропустила Таю вперед. Стремительно обошла дом, вынуждая девушку чуть ли не бежать за ней.

– Итак, гостиная, выход на террасу, ванная, туалет, сауна тут…Спальня, спальня, кухня, кладовая…В общем всё, – замерла, сделав круг и остановившись в гостиной. Скрестила руки на груди, вперив в Таю тяжелый взгляд.

– Спасибо, очень уютный дом. Можно мне сюда перенести вещи? – переступила с ноги на ногу Тая, тоже обнимая себя руками.

Ледяной взгляд Иды Леонидовны разгонял по телу непрошеный озноб.

– Можно, я распоряжусь, – кивнула Тихая, продолжая препарировать её взглядом, – Если что – связь с прислугой, – кивнула на трубку коммутатора на стене, – Располагайся, через час жду тебя на обед в столовой.

– Спасибо.

– Не за что, – Ида Леонидовна потерла ладони, качнулась на каблуках и уже было развернулась к выходу, но Тая, набравшись смелости, её остановила.

– Ида Леонидовна.

– Да? – женщина покосилась на нее вполоборота.

– Я бы хотела обедать здесь.

Ида Леонидовна развернулась полностью.

– У нас так не принято,– ледяной взгляд снова пронзил Таю насквозь.

– Да, мне говорили, но…Я бы хотела, – повторила девушка тихо, но твердо.

Тихая моргнула, хмыкнула снисходительно и махнула на неё рукой.

– Как пожелаешь, я распоряжусь.

– Ты скоро? Уже ночь…!!!

Голос матери в динамике на громкой звенел нетерпением и близким нервным срывом. От этих до боли знакомых ноток Киру вновь захотелось курить. Полгода попыток бросить насмарку с этой чертовой неделей! А завтра похороны…

Как блядь всё пережить?!

Он уткнулся лбом в руль, думая о том, как зверски устал, а это ведь только начало.

– Буду минут через двадцать, на заправке, – отозвался глухо через пару секунд заминки.

– Хорошо, распорядиться накрыть ужин? – уже спокойней поинтересовалась Ида Леонидовна, но все равно каждое её слово сквозило сдерживаемым напряжением.

Предстоящий неизбежный разговор висел между ними заряженным ружьем. И Кирилл уже примерно знал, что она ему скажет. Он догадывался давно, очень давно…Были звоночки, но есть вещи, в которые не хочется верить до последнего. И это была одна из них. Окончательно удостоверился в своих подозрениях он сегодня, когда мать побледнела при одном упоминании теста ДНК.

Что ж…

Последнее слово, произнесенное отцом, было "ублюдок". Теперь он точно знал, что это не просто ругательство, брошенное в пылу ссоры. Это факт.

– Нет, я не голоден, никакого ужина. Скоро буду, – ответил матери и сбросил вызов.

А домой всё равно не хотелось…Вместо того, чтобы вырулить на шоссе, он отъехал за заправку, припарковался и сходил за кофе. Достал из пачки последнюю сигарету, присев на капот. Раскурил, глубоко затянулся, сделал обжигающий глоток из картонного стаканчика, щурясь на мчавшиеся по вечерней трассе машины.

Горький дым, горький вкус дерьмового эспрессо…И внутри так до противного горько, что хотелось взвыть на эти тусклые звезды, мерцающие над головой.

Все к хренам куда-то не туда покатилось. И с каждым днём всё больше....Как снежный ком. Чувствовал ли он свою вину? О, да. Она была до того неподъемной, что мозг даже отказывался пытаться её осознать. Ставил блок. С момента смерти отца Кирилл ощущал себя в кошмарном, сюрреалистическом сне. А теперь оказывалось, что и не отца вовсе.