Тамерлан никак не реагирует на выпад, только переводит взгляд на Фрекен, Карлу, как ее…

— Построже… Как с новобранцем. Разрешены любые меры наказания в рамках строгого режима. И держи ухо востро. Эта сука очень изобретательная, — хмыкает он и чуть склоняется. — Следующее место — женская колония. Я помню, ты часто интересовалась у отца, что делают там с женщинами. Я с удовольствием устрою тебе экскурсию. Там таких, как ты, любят... Ломать, — шипит Тамерлан мне в лицо и разворачивается. Вот так просто, оставляя в этом раю с правой рукой дьявола.

— Тогда у тебя с ними много общего...

Тамерлан тормозит, но лишь на мгновение.

— Дай ей сегодня поспасть. Она хорошо поработала задницей.

Не знаю, к чему была эта фраза про задницу, но «спасибо» за спокойную ночь я говорить ему не собираюсь. И общаться с этим солдафоном в юбке тоже. Я просто иду ложиться спать и не буду думать о том, как мне обидно, что моим нянем не будет Тамерлан лично. Ну, конечно... У него ведь есть более важные дела, чем возиться со мной. Может, по шлюхам? Иначе куда ему нужно идти на ночь глядя?

Лучше Фрекен Бок прислать. Сука!

Именно с этим словом засыпаю на невероятно мягкой постели. И именно с этим словом просыпаюсь, когда после третьей попытки меня разбудить, Гитлер в юбке выливает на меня ведро холодной воды.

— Сука! — вскакиваю я вся мокрая. Лицо женщины все так же ничего не выражает.

— Уже пять утра. Подъем!

В смысле уже?

18. Глава 17.Алла

Готова руку дать на отсечение, что у этой женщины недотрах. Сомнений нет. Я точно знаю, ведь сама мучаюсь от него уже два года. Мне знакомы эти дерганые движения, визгливые нотки в голосе и выражение лица, словно на плечи взвалили всю тяжесть мира.

А иначе я просто не знаю, как объяснить казарму, в которую превратилась моя жизнь.

Особенно первые три дня.

Можно подумать, что я шучу. Да как бы ни так! Я даже в туалет хожу строго по расписанию, не говоря уже о том, чтобы нормально питаться и спать. Про интернет, телефон, телевизор и речи вовсе не идет.

Квартира, что еще недавно казалась мне раем, стала походить на храм ненависти. Но выполняя очередное неадекватное задание, я концентрировала свою злобу не на эту мужеподобную красавицу в красном обтягивающем трико, я вспоминала Тамерлана.

Я фантазировала о том, какое изощренное наказание применю к нему, как только он окажется в поле моего зрения.

Но он, как назло, пропал, а я была уже почти готова попроситься к папочке.

Слабачка! Ну, а что мне остается? Иногда даже кажется, что выхода из этой задницы не найти.

Тамерлана нет вот уже четвертый день, правда, к этому времени мои мышцы окрепли, и тренировки уже не кажутся адскими муками. Особенно если делать вид, что так же слаба, как в первые сутки. Благо до этого всего у меня имелась хорошая физическая подготовка, иначе точно бы свихнулась.

Тамерлан не появился и на пятый день. На шестой хочется взбунтоваться, но я понимаю, что воевать с этой дамой чревато голодом. Плавали, знаем.

Интересно, Тамерлан хоть понимает, что от меня скоро совсем ничего не останется? Мне приходится выполнять все, что велит надзирательница. Пока что... Как только в очередной раз выдраены полы, эта тварь просто кивает, корчит недовольную рожу и идет меня кормить.

Нет, становиться шелковой я, конечно, не собираюсь, но вот сделать вид никто не мешает. Пускай думают, что я сдалась.

— Простите, Крала…

— Карла! Для тебя Карла Генриховна!

— Простите, Гарла Генриховна, — еще раз путаю буквы, в ответ получаю испепеляющий взгляд. Но, очевидно, оценив мой покорный вид, она кивает.

— Докладывай.

Как же глаза хочется закатить, но я сдерживаюсь и с подобострастной улыбкой спрашиваю: