– Я сегодня же их привезу; если не смогу сам, лекарства доставит мой водитель.

– Хорошо. Мы сразу же начнем лечение. Вадим Георгиевич, к девочке приходили работники социальной службы. Отец, по их разговорам, после попытки самоубийства дочери официально отказался от опекунства над ней, и теперь они должны оформлять документы на помещение ее в детский дом. Сегодня они заходили ко мне, советовались по поводу проведения консультации в психиатрической клинике, чтобы исключить попытку повторного суицида.

– Спасибо за информацию, – сдержанно поблагодарил Вяземский.

Он прошел по коридору и вернулся в палату к девочке.

– Привет! – произнес он, усаживаясь напротив нее. – Как настроение, как дела?

Она демонстративно молчала, напряженно разглядывая стену за его спиной.

– Ален, ты в курсе, что тебя оформляют в детский дом? – теряя терпение, спросил он.

– Мне все равно, – проговорила она, стараясь казаться равнодушной, но зрачки ее расширились. Было видно, что это известие ее неприятно удивило.

– Ты не знала об этом?

– Какая разница?

– Тебе все равно, где жить?

Она нервно сглотнула, но ничего не ответила. Вяземский смотрел на ее хмурое лицо и молчал. После короткой паузы Алена пробормотала, едва разжимая губы:

– Везде люди живут. Выбора все равно нет. – Она уставилась взглядом в окно, чтобы не смотреть на Вадима, который раздражал ее уже одним своим появлением.

Он напоминал ей своим холеным внешним видом киношного героя, от которого исходили волны сумасшедшей уверенности в себе и неотразимого мужского обаяния. Ей не приходилось еще общаться с такими мужчинами. На рынке, где она работала, такие не бывали, да и в школе отцы ее одноклассниц были другими, обычными. И вот теперь этот киногерой словно сошел с экрана, чтобы удобно устроиться напротив нее. Говорит умные и правильные слова. Ей хотелось нахамить ему в ответ, чтобы увидеть, как спадет с него маска до неприличия интеллигентного человека, когда он разозлится. Ведь не может же быть человек таким хорошим, тем более с ней.

– Алена, выбор есть всегда, – проговорил он устало. – Ты могла бы жить у меня, если бы согласилась, чтобы мы с Жанной стали твоими опекунами.

Она удивленно посмотрела на него и презрительно скривилась:

– У вас нет своих детей, и вам хочется проблем? А может, вы просто хотите завести какую-нибудь живность, чтобы скучно не было? Тогда лучше заведите собаку. – Она приподнялась с подушки и неожиданно хлопнула себя ладонью по лбу. – А-а, я не подумала! Ведь собаку нужно выгуливать, а у вас наверняка нет времени для этого, поэтому вы решили завести меня? Своего рода экстрим для богатых, да? – презрительно усмехнулась она.

– В каком смысле?

– В прямом. По телевизору показывали, как богатые берут к себе в семью кого-нибудь с улицы и начинают перевоспитывать его, а если не получается, то вышвыривают обратно туда, откуда взяли. Или покупают себе более креативные развлечения – например, жизнь в роли бомжа на несколько дней.

– Извини. Я слышал об этом, но среди моих знакомых таких нет. Ален, я много работаю, и у меня нет времени на подобную фигню.

– А на неблагополучного подростка вроде меня, значит, есть?

– Ты уже вполне сознательный, взрослый человек. Тебе нужен дом, покой и все, что нужно для нормальной, полноценной жизни. Я смогу тебе все это обеспечить.

– Вы же меня совсем не знаете! Вот приду к вам в дом, и у вас что-то пропадет, вы же на меня будете думать, в полицию сдадите сразу, разве не так?

– Не так. У нас ничего не пропадет. У нас сигнализация. Я сейчас уйду, а ты подумай до завтра о моем предложении. Мы тебя не обидим, ты можешь мне верить.