- Можно он посидит тут, со мной, – спросила кухарку про Мотьку, благо в человеческом образе он хорошенький, чисто ангелок, вот только на дракона вообще ни капельки не похож. Но может вырастет еще… – Он без меня боится, а тут на глазах. Брат мешать не будет.

Мотя, конечно, никого не боялся, просто понимал, что если я буду работать, а он учиться, то вместе с ним быть не смогу, вот и присмирел, мы об этом с ним накануне говорили. Поэтому стоял тихо, как мышка, глазами только своими огромными на кухарку смотрел. И та не выдержала, тряпкой смахнула с табурета пыль, сама его усадила и чашку с молоком дала. Я улыбнулась про себя. Мотьку все любили, а он, паразит, этим пользовался.

Кухарка поначалу все косилась то на меня, то на Мотю, но он сидел тихо, я подсунула ему лист бумаги и угольный карандаш, и он рисовал. Говорить, Мотя не мог, а вот рисовал хорошо. Это же только я его понимала без слов, а с остальными-то как-то изъясняться надо, да и заняться чем-то, пока я работаю. Нет, он тоже помогал, конечно, но в крепости Мотины рисунки очень всем нравились, и если Мотя брал уголек, то его работой не нагружали, наоборот, отбирали все и подсовывали на чем рисовать можно. Белая бумага дорогая, нам не по карману, но с собой все равно взяла немного, пусть Мотька порадуется, да и если что, можно попробовать будет рисунки продать. У нас как-то маг заезжал столичный, так он за Мотькины художества целую серебрушку дал, сказал, что в них жизнь чувствуется.

Вот и кухарка, увидев, что Мотя ее рисует, оттаяла сразу. Рядом села и щеку кулаком подперла, на Мотю любуясь. А он украдкой на нее взгляды бросал и рисовал. Не так, как парадные портреты или картины, что на стены вешают, но у него все равно мило очень выходило. Вот и кухарка на рисунке, хоть и неуверенной детской рукой нарисована была, но видно, что женщина она добрая и жалостливая. И уютная какая-то, что ли, словно булочка сдобная.

- Меня лира Мирель зовут, можно тетка Мири, – сказал она, бросив взгляд на рисунок. – А вы чего вдвоем-то, сироты что ли?

- Да, тетушка Мири, сироты, – согласилась я, занимаясь овощами. И понимая, что кухарке любопытно, начала рассказ. – Нет у нас никого, и сами мы издалека, из Пренитора. Сюда приехали, потому что брат не говорит, хочу, чтобы в Академии его посмотрели, говорят, там помочь могут.

- Конечно, помогут! – убеждено взмахнула руками кухарка. – У нас хозяин – сам ректор Академии Драконов и есть. Неужто откажет в помощи-то! Мы уж попросим за мальчонку. Там маги разные есть, наверняка, кто-то найдет причину. А он всегда молчал, а то бывает, что случается чего, что потом ребенок и замолкает. Вот у моего кузена племянник, так тот однажды так испугался…

И словоохотливая кухарка, ласково потрепав Мотю по голове, вернулась к своим делам, попутно рассказывая про кузена и его семью, и потом еще про брата и его жену. Я слушала, время от времени удивленные вздыхала и качала головой, когда это требовалось по смыслу повествования, и поддакивала, когда кухарка ждала ответа. Обычная ситуация на кухне, поговорить хочется, но всем все уже рассказано, а я новый человек, вот и приходится слушать. А вот если кто-то из слуг еще появится, то сплетничать о хозяевах примутся. В своей-то жизни событий у них, почитай и нет никаких, вот и живут чужими. Это мне так дядька Тимир объяснил и строго настрого запретил в таких разговорах участвовать. Так и сказал: «Слушать – слушай, болтать не смей». Я и молчу обычно, но тут сами понимаете, лучше сразу рассказать, а то за меня все додумают, да еще и обидятся, что скрытничаешь.