Однако, девчонка оказалась не виденьем воспалившегося мозга. Абсолютно реальная, живая женщина из плоти и крови. Правда, роста в ней от силы полтора метра, хрупкая, с большими глазищами, цвета которых мне не разобрать. Настоящая. Из той, нормальной жизни, о существовании которой быстро забываешь в этом прозрачном аду, потому что ничему нормальному тут не место.

Девушка шла рядом с громилой Ларсоном – официальным начальником нашего гадюшника, ее макушка была на уровне его плеча, а широко распахнутые глаза шокированно впитывали начавшее твориться в ее честь вокруг безумие. Ведь шок был не только у нее, но и у нас, месяцами и годами не видевших подобных ей.

Совсем иное существо, созданное из другой какой-то глины, нежели все и все вокруг нас. Нежели эти две конченные садистские суки-подружки Эми и Лори, местные охранницы. Шизанутые на обе башки твари, что периодически устраивали акты отвязного лесбийского траха во время ночных дежурств прямо в наших прозрачных для всех уровней коридорах. Прекрасно зная, что с бешеной голодухи даже такие страшные гипер накаченные и татуированные с ног до стремных рож сучки желанны до перекоса крыши, они сношали друг друга часами у нас на глазах. Я видел как несколько парней, не выдержав этого откровенного издевательства, тупо поразбивали себе бошки о прозрачные толчки в камерах. Учитывая упругий, но не жесткий пластик, из которого они были сделаны, на это требовались немалые усилия. А долбанутые мрази смотрели на кровь, заляпывашую стены и пол камеры и продолжали ублажать друг друга. Кайфовали по-полной, прежде чем вызвать медиков.

На фоне таких паскудных воспоминаний появление здесь почти эфемерной хрупкой девчонки почудилось еще более безумным. Кому, какому, сука, долбанату могло прийти в голову засунуть в наш рехнутый гадюшник эту… мелкую пичугу?

Да, именно мелкую птичку она и напоминала. На моей родной планете водилась такая. Зга. Говорили, что она копия земной малиновки, а может и вовсе была завезена когда-то с метрополии, прижилась и расплодилась. Вертлявая, глазки блестят как драгоценные камушки, клювик и ножки тонюсенькие, грудка оранжевая всегда вперед гордо выставлена. У этой вот тоже… грудка, мать ее. В самой росточка всего ничего, хрупкая – дунешь и переломится, а сиськи даже сквозь мешковатый полётный комбез торчат, глаза слепнущие от внезапной душной похоти притягивают. По факту-то размер там – схватил и в лапе потеряются, но идет ведь с прямой, как доска, спиной с перепугу. Ох и обдрочатся мужики, да и сам ни хрена не сдержусь. Я живой нормальной бабы пятый год не видел. Что и возвращает меня к охреневанию над вопросом – кому в голову пришло ее сюда прислать. За что? Может, они аварию какую потерпели и тут пересидят до помощи просто?

Но нет. "Временная сотрудница Алекс Нортон". Не случайность, не авария, эта дура и суицидница приехала сюда работать! Нет, это не я рехнулся, а мир снаружи, что шлет крохотных беззащитных пичуг в такие адовы места. Ну и наплевать. Зато я смогу жрать живую бабу хотя бы глазами. Каждый раз, при любой возможности, сколько бы она тут ни пробыла.

Тяжелая дверь встала на место, скрывая от сотен голодных взглядов Алекс Нортон, и я позволил себе отмереть, оскалиться, и обхватить член кулаком, предвкушая пусть и мерзко-жалкое, но хоть какое-то удовольствие за последние поганые годы. Мелкая пичуга, знала бы ты, что я сотворю в своих грязных фантазиях с тобой.

Оставшись наедине с собой, я ещё долго не могла опомниться. Не только от увиденного несколько минут назад, но и в принципе от всего. Опустившись на край довольно широкой койки в отведенном мне личном отсеке, ещё долго сидела, обводя бездумным взглядом все вокруг.