Закипев от гнева, обернулась и увидела в коридоре нескольких охранников, что с ухмылками и мерзким любопытством наблюдали за мной. Они мне напомнили стервятников каких-то, ожидающих скорой поживы.

– Где отсек Яцеса? – спросила их и один указал мне на дверь за их спинами.

Когда шла, они и не подумали посторониться и пришлось прямо проталкиваться, все больше закипая от их гадкого хмыканья.

Дверь отъехала прежде, чем я даже нажала кнопку. Выходит, Яцес слышал, что я ломилась к Ларсону. Наверное, повеселился даже, скот.

– Я не ждал вас так скоро, Алекс, – мерзко-мило оскалился мне навстречу он. – Но сетовать на это не собираюсь. Если девушке не терпится, нужно этому радоваться, верно?

– Не верно! – дверь прошелестела за моей спиной, отрезая от свидетелей и перекрывая путь к бегству. – Я не позволю вам… принуждать меня! Горло перегрызу зубами, если попытаетесь изнасиловать! Или сама за борт выброшусь, но не позволю!

– Изнасиловать? Я? – Зигфрид расхохотался заливисто, а у меня нутро заледенело от этого его жуткого веселья. – Ну что вы, Алекс, я никогда в жизни никого не насиловал. Ведь тогда бы я сидел среди этих голых обезьян в камере, разве нет?

– Тогда что это все значило? – опешила я. Что, если я себе сама все придумала на пустом месте, потому что из-за месяцев страха нервы ни к черту. Может, я сама выставила голографию на автомате и забыла? Что если упоминание малиновки просто совпадение? – Зачем же вы…

– Я никогда никого не насилую, Алекс. Я исключительно за добровольность во всем. Если у вас есть такая фантазия – быть изнасилованной, то воплотить ее в жизни проще простого.

– Что? – снова вспыхнула я. – Вы с ума сошли? С чего бы мне фантазировать о подобном?

– Само ваше появление в подобном месте намекает на это, дорогая Алекс, ведь на такое потребовались усилия и немалые. – Зигфрид шагнул ко мне, но я выставила руку, запрещая приближаться, пусть и понимая, насколько силы не равны.

– Вы не понимаете о чем говорите. Я не знала, что тут все… так, – возразила ему.

– Не знали, что летите в мужскую колонию? Где возможно всякое, например, оказаться в лапах похотливых зверей? Да бросьте! К тому же, я наблюдал за вашим лицом сегодня во время занятия. Вас очень волновало такое близкое присутствие голодных самцов, готовых в любую секунду пустить вас по кругу, верно? Ваше лицо буквально полыхало от возбуждения. Наверняка вся промокла.

– Что за дичь? Мне было страшно! И как вы могли… – камеры повсюду, конечно. – Не важно. Вы ошибаетесь насчет меня.

– Хм, а то, что вы буквально ворвались в мою комнату, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, с требованием не насиловать, тогда как я всего лишь предложил вам послушать пение птиц. Разве это не выдает вашу тайную сексуальную фантазию быть взятой силой?

– Чушь! – отрезала я и отступила к самой двери.

– Да ладно! Вам просто нужна достоверность, факт реального насилия, чтобы снять с себя ответственность за последствия и избавиться от чувства вины. – Зигфрид не стал приближаться. Наоборот, сел и вальяжно развалился в кресле, проходясь по мне вверх-вниз таким взглядом, что захотелось съежиться и прикрыться. – Это нормально. Вы не представляете сколько людей имеют схожие с вашими фантазии. А даже те, кто ни за что в жизни не признается в их наличии, способны получить наслаждение в процессе.

– Вы псих, если верите в такое. Это не обо мне, уж точно.

– О вас, Алекс.

– Да с чего вы взяли? Ваши аргументы смехотворны и безумны.

– Кроме одного, самого главного, – резко подался Яцев вперед, оскалившись в змеинной ухмылке, и я таки врезалась лопатками в дверь за спиной. – Я хочу, чтобы так было. Вы такая юная и хрупкая, наблюдать за тем, как вас, растрепанную и зареванную, будут натягивать на члены, скажем, трое или четверо здоровенных мужиков, будет восхитительно. Давно мне не хотелось посмотреть на что-то так сильно. А уж потом, так и быть, я буду позволять вам удовлетворять меня, в качестве награды.