– Лэмб, тебе придется одолжить мне денег. – В этом был весь Блейкни, экстравагантный и беззаботный, всегда испытывавший нехватку наличности. – Ну, скажем, тысячу фунтов. Я тебе верну в конце квартала.

Как мог понять Себастьян, Лэмбтон, этот всегда готовый услужить дурак, согласился. Не слишком озабоченный финансовыми проблемами Блейкни, Себастьян тем не менее стал внимательно прислушиваться, когда кузен и его друг заговорили о Диане.

– Как там Диана Фэншоу? – спросил Лэмб. – Ты чертовски осмотрителен, когда речь заходит о ней. – Себастьян чуть повернул голову, чтобы лучше слышать. – Ты уже добился ее? Не сообщишь подробностей?

– Черт возьми, Лэмб. Когда речь идет о чьей-либо жене, все, что происходит в спальне, остается тайной.

– Жене!

– По-видимому, я женюсь на ней.

– А это необходимо?

– Если я желаю ее, а это так и есть, то я должен жениться. Или так – или скандал в Мэндевилле и жуткие неприятности с матерью.

– Мне кажется, герцогиня, да и герцог, по правде говоря, воспримут это без восторга.

– Отец, конечно, будет страшно недоволен, но мать будет еще более недовольна, если Диана станет моей любовницей и об этом станет известно.

– Без сомнения, станет. Но кому до этого дело? – Лэмб казался озадаченным. – Ведь члены ее семьи ничего собой не представляют.

– Не совсем так. Они, конечно, с большими странностями, но они живут здесь со времен Вильгельма Завоевателя. А может, появились еще до Потопа. В любом случае очень давно. Сейчас Вандерлины могут быть и герцогами, но Монтроузы были известны, когда мы еще жили в глиняных хижинах в Голландии. В народе никогда не забудут, что мы пришли сюда вслед за Вильгельмом Оранским.

– Итак, Блейк, женитьба?

«Никогда этого не будет», – самодовольно решил Себастьян, не отрицая того, что победа над кузеном добавляет перца перспективе его брака.

– Лэмб, она прекрасна, – сказал Блейкни. – Кто мог знать, что она так похорошеет? Фэншоу нашел бриллиант там, где больше никто его не видел. И наследство этого индийского набоба чертовски кстати. Я наплюю на мнение отца. И мне не придется больше ни у кого одалживаться.

– Красивая и богатая, везет же тебе.

– Она влюблена в меня, – сказал Блейкни.

Себастьян едва сдерживал радость. Как мог его кузен так заблуждаться? Ведь не его вот уже два дня жаждет видеть Диана. Ведь не его она целовала при свете луны.

Воспоминание об этом прерванном объятии чуть не помешало ему дослушать разговор.

– Вид ее в объятиях Филина был очень возбуждающ. А он выглядел, будто проник в самую суть вещей.

Себастьян едва не застонал от унижения. Оказывается, Блейк наблюдал за ними.

Сам виноват, дернуло же его поцеловать ее при свете полной луны, да еще на фоне здания, которое видно из любого уголка сада!

Вдруг его охватили сомнения. Он сам выбрал то место или это сделала она? Нет, он сам. Он же держал ее на руках, когда поцеловал в первый раз.

– Богатая, красивая, темпераментная, свободная от предрассудков, – восхищенно произнес Лэмб. – Многие женщины хлопнулись бы в обморок при одной мысли целоваться на пари, а она сама предложила.

– Не напоминай мне об этом, – попросил Блейк. – Эти пятьсот фунтов достались ей тяжело. Думаю, Диана их заслужила: не много радости поцеловать Себастьяна Айверли.

От пренебрежительного смешка Блейка у Себастьяна все окаменело внутри.

– Меня так и подмывает рассказать Филину, что Диана все придумала, чтобы выиграть пари. Неужели ее, отменную ценительницу красивой одежды, мог привлечь такой вахлак!

Ненавистный голос двоюродного брата смолк и сменился поучающим тоном лорда Айверли: «Никогда не доверяй женщине, мой мальчик. – Сказав это как-то однажды, дядя повторил свою сентенцию тысячу раз. – Женщина всегда тебя предаст. Это в ее природе».