– Да, – соврала я и закинула на плечи рюкзак. Поправила подол своего красного платья в белый горошек и направилась прикармливать оборотня.

****

Кто-то проехал по лесной дороге. Берёзки, что росли посередине калии, были сломаны и примята трава. Я прошла по дороге и свернула на узкую, почти незаметную тропу. Прошла сквозь густой лес и вышла к тому месту, где встретила оборотня.

Оглядываясь по сторонам, я чутко прислушивалась.

Если он волк, то значит, знает, что я пришла. Они чувствуют запахи за тысячи километров. И слышат чутко. Поэтому я не стала его звать. Смело прошла к пню. Отмахиваясь от гудящих насекомых, скинула с плеч своё рюкзак. Открыла молнию и достала первым делом салфетку. Укрыла кривой пень. Накрыла, можно сказать, поляну. Вытащила копчёную колбасу, хлеб и овощи. В крышку термоса налила горячий чай.

Устроилась удобно на коленях, стала нарезать хлеб и колбасу.

Зашуршали кусты и я оглянулась. Лес был дремучим и хранил множество тайн. И сколько бы я не вглядывалась в него, тайны мне оставались недоступны.

Никого не увидела. Вздохнув, вернулась к нарезке, и чуть не вскрикнула.

Зверь сидел напротив.

Большой, сказочный. Тянул к «столу» свою большую морду, втягивая запах колбасы. Я его разглядывала во все глаза, потому что он был сейчас в шаговой доступности, и сердце замирало от восторга и трепета. Вот сидел, спрятав свои волчьи лапы за пнём и казался необычным мужчиной. Лохматый, странный, но человек. И шея у него сильная с кадыком, ключица острая и плечи широченные. Даже мышцы выделяются, что, если честно, очень будоражило. Крепкий мужчина – это всегда красиво.

– Сейчас будем кушать, – тихо сказала я, и волк поднял на меня свои глаза.

И я утонула!

Пропала!

Погибла!

У него глаза – лес. Как если бы фотограф взял фото тайги с извилистыми ветвями деревьев, далью глубокой и наложил на неё коричневый фильтр. Оливковый у краёв радужки перетекал в ореховый и коричневый махагон, и там ветвились черные и серо-коричневые узоры, почти скрывая сам зрачок.

Ничего подобного я не видела. Таких глаз у людей не бывает. Но он и не человек.

Зверь облизнулся длинным красным языком, и я отмерла. Быстро продолжила нарезать колбасу. Сделала бутерброд.

– Ты огурчик будешь? – спросила я, не скрывая улыбки.

Он не ответил, хмуря широкие чёрно-серые брови, следил за тем, что я делаю.

Приготовила бутерброд.

Набралась смелости.

Это не мужчина. Точнее он мужчина, скорее самец…

А я не сильно много себе позволяю?

Нет!

Соберись!

Нужно его потрогать. Ничего не случится.

– Дай руку, – несмело попросила я, протягивая свою ладонь.

Я дрожала. Боялась, но старалась справиться со страхом. Подкусывала губы, ожидая, что он даст мне свою лапу. Не откусит мою, а именно пойдёт на встречу. И я прикоснусь к нему.

– Ну, дай руку, – попросила я, нежно и ласково, потому что любой зверь любит ласку.

Оборотень извлёк свою лапу из-за пня и протянул мне.

– Вот, – улыбнулась я и…

Снизу прикоснулась к его волосатой руке. Она по сравнению с моей была огромной. И поддерживать её не было смысла. Но я хотела потрогать.

Шерсть на тыльной стороне ладони была мягкая, как шёлк. Светло-серыми волосками щекотала мою кожу. Когти на костлявых длинных пальцах были мутно-серого цвета, а жёлтый оттенок имели от грязи. Очень большая рука с ладонью, как у человека. Ладонь имела серый оттенок кожи и глубокие линии.

Я подвигала пальцами, погладив шёрстку, сама усмехнулась, а оборотень сдвинул брови, и глаза спрятались в тень, стали поблёскивать.

Поддержав его руку внизу, я вложила в ладонь бутерброд. Он показался маленьким, хотя кусок хлеба я не делила.