Женевьева вернулась к реальности. Уильям Фостер смотрел на нее так же безжалостно, как когда-то ее муж.

– Ваш брат был слабым человеком. К тому же настоящим глупцом. Почему он не взял с моего отца расписку, что тот обязуется выплатить долг после того, как вы выйдете за него замуж?

– Ваш отец поступил не по-джентльменски, не выполнив обещания, – парировала Женевьева. – Нечестно по отношению к бедному Колину.

– Нечестно? – язвительно улыбнулся Уильям. – Зачем отцу было выполнять обещание, данное какому-то проходимцу, если он уже женился на вас и удовлетворил свои потребности? Другое дело, если бы ваш брат взял с него расписку. Тогда бы отцу было не отвертеться, волей-неволей пришлось бы платить. Кто виноват, что Колин оказался таким глупцом?

Женевьева еще сильнее сжала кулаки и почувствовала резкую боль, когда ногти впились в ладони.

– Вон из моего дома! – задыхаясь от гнева, выкрикнула она.

– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим, – невозмутимо произнес Уильям. – Цель моего визита к вам…

– Я не желаю ничего слушать. Вон из дома, – холодно проговорила Женевьева. Ее душил гнев.

– Интересно, кто сможет меня выгнать? Ваш престарелый дворецкий? – вызывающе глядя на нее, поинтересовался Уильям. – Или ваш любовник Бенедикт Лукас? Насколько я знаю, он никогда не ввязывается в драки ради любовниц.

Взгляд Уильяма был безжалостным и презрительным. Так когда-то смотрел на нее Джошуа. Женевьева поежилась, дрожь пробежала по всему телу.

– Я не его любовница! – Ее глаза сверкали от гнева.

– Я так и думал. – Уильям скривил рот в презрительной усмешке. – Он никогда не стал бы заводить отношений с подобной женщиной.

– С подобной женщиной? Что вы имеете в виду? И какое вам до этого дело, сэр? – гневно спросила Женевьева.

– Не знаю, хорошо это или плохо, но вы – вдова моего отца. – В его холодных серых глазах мелькнуло отвращение. – Завтра утром у меня помолвка с дочерью графа Рамси. Эта свадьба выгодна не только мне, но и ему. Мы собираемся пожениться через месяц.

– Зачем вы говорите мне об этом? Чтобы я предупредила вашу бедную невесту о том, каков подлец ее будущий муж? Не трогайте меня! – Женевьева вскрикнула от боли, когда Уильям что есть силы сжал ей запястье.

Ее трясло от отвращения. Было противно даже малейшее прикосновение этого человека.

– Я не позволю вам так со мной разговаривать. Мне нужно серьезно поговорить с вами. Не перебивайте меня. – Уильям приблизился к ней настолько, что его жаркое дыхание обожгло ей лицо.

– Что вам от меня нужно? – Женевьева старалась, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.

– Для Рамси очень важно общественное мнение. Вряд ли ему понравится, если мачеха жениха его единственной дочери будет заниматься распутством с человеком вроде Люцифера. Поэтому я настоятельно рекомендую прекратить с ним отношения и вообще забыть о его существовании.

– Вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь, – резко ответила Женевьева.

– Я так и знал, что вы это скажете, – нагло глядя на нее, произнес Уильям. – Но если вы меня не послушаетесь и ваше поведение помешает моей свадьбе, я сделаю все, чтобы ваши отношения с Люцифером прекратились. Я не шучу, Женевьева. Вы меня поняли?

В эту минуту он как никогда походил на своего отца. Такой же резкий голос, безжалостный взгляд.

– Боже мой, как же я вас ненавижу! – задыхаясь, воскликнула Женевьева.

Больше всего на свете ей хотелось, чтобы этот разговор наконец прекратился и этот ненавистный человек ушел и унес с собой страшные воспоминания, вызывающие почти физическую боль. Женевьеве хотелось забыть о своей первой брачной ночи, о жизни в глуши с жестоким мужем, контролировавшим каждый ее шаг. Ей вдруг вспомнилось, как несколько раз она сбегала от него, но ее каждый раз возвращали и Уильям по просьбе Джошуа жестоко избивал ее. Даже в этом Уильям был похож на своего отца. Он тоже грубо обращался с женщинами. Он так сильно сжал ей руку, что она до сих пор болела.