– И что было дальше? – спросила Кара, когда он замолчал.

Лукан почесал подбородок, гадая, стоит ли продолжать. Потом понял, что надо идти до конца.

– Как только наш дух был освобожден, это дало нам силы разорвать цепи, невзирая на магию. Мы сбежали от Дейрдры, но были в бешенстве от содеянного ею. И чем больше мы злились, тем сильнее становился живущий в нас злой дух. Мы не знали, как управлять силой, которую вдруг получили. Десятки лет мы скрывались в горах, постигая то, чем мы стали. Мы все время дрались между собой, обвиняя друг друга в том, что случилось.

– Никто из вас не был виноват, – заметила Кара.

– Возможно. Фэллон снова и снова пытался связать нашего духа, но все напрасно. Он понял, что если накачиваться вином, это заглушает духа. И с тех пор как выяснил это, он никогда не расстается с бутылкой. Для Куина все гораздо хуже. В той резне он потерял жену и сына. Он винит себя в их смерти, поскольку его долгом было защищать их. Их смерть тяжким грузом лежит на его совести, и он не может простить себя за то, что остался жив, а они умерли.

– А ты?

– Поскольку Куин не может и не хочет контролировать свою ярость, а Фэллон вечно пьян, кто-то должен заботиться о них.

– И ты взял это на себя.

Он пожал плечами.

– Благодаря этой обязанности я научился управлять духом внутри себя, использовать силу себе на пользу, не выпуская духа на волю.

– Значит, это ты превратился в то чудище, что напало на меня сегодня?

– Нет, что ты. Как я уже говорил, у всех кланов разные духи. А у каждого духа свои силы, свои возможности.

Она протянула руку и дотронулась до его руки, проведя пальцами по его ногтям.

– А дух внутри тебя?

– Аподату, дух мести. Вдобавок к огромной силе у меня обостренный слух и быстрая скорость. Я также могу управлять тьмой и тенью.

– Управлять?

– Да. Могу передвигать тени как захочу и использовать темноту себе на пользу.

– В любое время?

– Нет. Только когда высвобождаю духа, полностью управляю этой способностью. Остальное при мне всегда.

Она закусила губу.

– Тот человек… то существо, которое охотилось за мной, было пепельно-серого цвета.

– А я дрался с ярко-синим. Когда дух высвобождается и контролируется, человек преображается и становится тем, чем является сам дух.

Она вновь взглянула на его руки.

Лукан сжал их в кулаки.

– Да, Кара, я тоже превращаюсь. Ты видела частичное превращение Куина, хотя не думаю, что поняла это.

– Его глаза почернели.

– Наша кожа, глаза и когти делаются черными. У каждого духа свой цвет, который переходит в нас, когда мы его отпускаем.

Лукан затих, когда она придвинулась ближе и коснулась его лица.

– Ты забываешь, кто ты, когда дух берет верх?

– Нет, хотя я слышу его. Я всегда чувствую, освобожден он или нет. Но я не забываю ни кто я есть, ни кого я защищаю.

– Если бы я не видела все собственными глазами, ни за что бы не поверила. Это ты поймал меня, когда я упала с обрыва, ведь так?

– Да. – Лукан облизнул губы. Пришло время спросить ее. – Ты обладаешь магией?

Она наморщила лоб, и взгляд ее на мгновение как будто обратился внутрь.

– Я… я так не думаю.

– Ты знаешь, почему Воители охотятся за тобой?

– Нет, – отозвалась она и покачала головой.

Он ожидал этого.

– А ты знаешь, что такое «Поцелуй демона»?

После секундного колебания она вытащила что-то из-за пазухи и протянула кожаное ожерелье с подвешенным на нем флакончиком.

– Думаю, это то, что им нужно.

Лукан посмотрел на маленький продолговатый сосуд из серебра с завязанным вокруг него кельтским узлом. Неужели эта маленькая вещица именно то, за чем охотится Дейрдре?

– Что это?

– Кровь моей матери.