– Никуда она не поедет! Я ее для Сереги привез! Понял?! – орет он в ответ.
Толкаю его, но Тоха не отступает и бросается на меня. Мы хватаем друг друга.
– Все только под себя гребешь, Мамай! У тебя Ирка есть! Снежана для Сереги! Я обещал! – пыхтит Тоха, пытаясь повалить меня.
Но я одним движением перекидываю его через бедро и укладываю на пол. Наседаю сверху, сжимая горло.
– Какой нахрен «подарок»? Ты что несешь?! Она ж… она человек, мать вашу! – замахиваюсь кулаком, но торможу.
Не могу, сука, ударить его. Все же он мой приятель.
– Она обычная девка! – орет Тоха. – Девка, Мамай! Такая же как твоя Ирка! Как остальные! Дала бы Сереге, если бы не ты! И нам бы дала! А ты…
И тут я не выдерживаю!
Кулак четко падает на скулу Тохи, вырывая из его губ то ли вскрик, то ли стон.
– Придурки! – встаю с него, потирая кулак.
Тоха скрючивается и прижимает ладони к лицу. Стонет что-то. Не обращаю внимания, иду в комнату к Снежане. Ничего не говоря, грубо беру ее за руку и тяну на выход.
Дежавю гребанное! Я опять вытаскиваю ее из какого-то дерьма, в которое она с поразительной легкостью попадает! Дура! Тоже дура!
Почему-то на нее я злюсь больше всего.
Выходим во двор и я сразу тащу ее к тачке.
– Мамай! Ты куда? Мамай! – кричит Серега.
– Уезжаю. С днем рождения! – бросаю ему, открывая дверь и пихая в тачку девчонку.
Перевожу взгляд влево, ощущая, что кто-то просто-таки выжигает на мне узоры ненависти.
Ирка.
Отворачиваюсь.
– Мамай, ты же пил! – орет кто-то, когда я уже сажусь в машину. Прямо в мокрых плавках.
Мы уезжаем и, только отъехав на приличное расстояние, я впервые мельком смотрю на девчонку.
Она сидит, закрыв лицо руками. Взгляд скользит на подрагивающее от всхлипов полотенце. А под ним ведь нет ничего!
Концентрируюсь на дороге. Давай, Мамай, думай, куда ее везти? Домой нельзя. Голая да в слезах.
Да я и не хочу домой ее отвозить.
Подарок!
В башке всплывают слова Тохи.
Пусть-ка расскажет, что за подарки она там приготовила Сереге! Опять злюсь и жму на газ.
Глава 21. Первый поцелуй
– Где мы? Куда ты привез меня? – девчонка испуганно оглядывается, когда я выхожу из машины и открываю ей дверь.
– Выходи. Не бойся, – усмехаюсь я. – Тут пускают без подарков!
Немного грубо беру ее за руку и дергаю на себя. Она второй рукой едва удерживает полотенце.
– Где мы?!
– Да не ори ты! – хмурюсь и тащу ее в дом. – Это охотничий домик моего отца и мой. В себя придешь и отвезу тебя домой. Ну, переоденешься еще, – хмыкаю. – Не хочешь же ты перед мамкой своей так показаться, – пренебрежительно скольжу взглядом по ее фигуре.
Она вырывает руку и сводит брови.
– Какой же ты хам, Мамаев! – выдает вдруг.
– Благодарю за комплимент, – хмыкаю и иду в дом.
Не сразу, но слышу шаги за спиной. Значит идет за мной. Выбора-то нет.
– Переодевайся, – кидаю на диван ее тряпки.
Поворачиваюсь к ней спиной и начинаю сразу же снимать мокрые шорты. Тут же, в этой комнате.
– Ой.
Оборачиваюсь и замечаю взгляд девчонки на моей заднице. Усмехаюсь и натягиваю шорты.
– Ну? – спрашиваю, опять повернувшись к ней и уперевшись руками в бока. Смотрю, наклонив голову, на сжавшуюся от страха или хер знает отчего Снежану.
– Выйди, – просит тихо она.
– Чего это?
– Выйди, я переоденусь.
– Я же при тебе переодевался. Что тебе мешает?
– Ты дурак? – спрашивает так искренне, без издевки, что я даже офигеваю сначала.
– Сама ты… – бурчу, строго глядя на нее, и с грохотом выхожу из домика.
Осматриваю машину, потом обхожу территорию домика. Давно мы с отцом здесь не были. Давно не стреляли.
– Ааааа! Ой! Мамочки! Помогите! – раздается из домика и я пулей залетаю внутрь, распахивая дверь.