Для их же блага.

Итак. Время вспоминать любимую мантру "кислых ягод".

И… возвращаться к работе! Если её не за что любить, то пусть будет от неё здесь хоть какая‑то польза, насколько это возможно. Это чудесное место заслуживает ответной благодарности уже хотя бы за то, что приняло её, не выплюнув сразу.

Она с облегчением выдохнула, привычно протирая кружку уже зеленоватой полой драпировки и, зайдя в свою мрачную и переполненную хаосом, как амина голова, каморку, вернула свою любимую подругу‑кружечку в сумку.

Работа – это отличный способ отвлечься ото всего.

Архивница вновь принялась пытаться структурировать бардак в этих двух аспектах своей жизни. Продолжая остаток света без обеда и перерывов на воодушевляющем заряде кофейной влюблённости потихоньку маленькими островками раскладывать на составляющие огромную угрожающую письменной глины.

…И попутно посылая обратно в кабинеты тех немногих, кто всё ещё в наивной надежде или по причине недостаточной информированности приходил к ней по делам.

Делала она это всё решительно и отрешённо. В самом деле, как героиня древних саг. Приятное ощущение контроля над ужасающей глиняной стихией.

Уходить в конце рабочего дня, оставляя большую часть горы неразобранной, было почти жаль.

Ладно… отдохнув, она примется за дело с новыми силами. А если они останутся, то не помешает ещё и прибраться и дома…

…Надо по пути заскочить в лавку ещё и за большой ветошью для подстилки. Про запас. И нарвать жёсткой травы для веника.

Точно. Сейсвет – никаких прогулок и отклонений от плана приборки. Пора перестать убегать в депрессию, теряя уважение к собственным решениям, к их последствиям… и к себе в итоге.

Ведь это её жизнь. Её работа. И её котти. Её выбор и, как следствие, её зона ответственности. Пусть всё это даже и временное… особенно жизнь.

С точки зрения быстротечности и конечности всего… за Ами можно было только порадоваться. Её собственное омилльское котти. Хоть ненадолго. Но она успела заполучить этот кусочек мечты до того, как тело её перестало ходить и дышать. До того, как она окончательно потеряет способность чему‑то удивляться и радоваться. Немного радости до того, как свет для неё померкнет окончательно.

Что бы там ни было в прошлом, нельзя на нем зацикливаться, теряя ещё и быстро ускользающее настоящее.

Надо успевать радоваться. И есть чему. Только подумать! Ещё полцикла назад она считала всё это невозможным…

Жизнь в Омилле. Дружеское общение с местными. Своё собственное омилльское котти. А вот оно – есть в её жизни. И в нём вскоре возникнет уютный порядок.

Не будь она Амелия из Кантина.

Ами перевела взгляд с гор табличек на полу на те, что уже благополучно заняли своё место на полках. Ещё не все были размещены, но уже было понятно, что новой перестановки не избежать. Найденные в завалах дела и амины идеи постоянно вносили коррективы в расстановку. Ну, по крайней мере, проблема уже не была абстрактной, а требовала вполне себе конкретных действий. Это было уже проще.

Взяв в руки очередной плоский кусок письменной глины, Амелия замерла в изумлении. Таможенный перечень, который искал Майло! Неужели! Но… как? Должно быть, он попросту пропустил его, что неудивительно при таких‑то объёмах перелопачиваемой информации…

Надо поскорее отдать ему.

Она порывисто двинулась к выходу и… растянулась на полу, споткнувшись об одну из табличных гор, которая, пребольно ударив ногу, рассыпалась по полу, часть разлетелась по нему уже в виде осколков. Дело, находившееся в руках Ами взлетело в воздух и, совершив умопомрачительный кульбит, жёстко опустилось на пол, так же превращаясь в стайку разлетающихся осколков. Ами попыталась подняться, подтягивая к себе ноги, стараясь не обращать внимания на боль в ушибленных коленях. Из повреждённого осколками локтя через драпировку начала сочиться кровь. Секретаре удалось сесть на полу среди разбитых документов.