– Ошмра, уважаемая, посмотри эти вещи. Они не из золота, но очень хорошши, – проговорила Агата. – Мы хотим знать, за сколько их можно продать и где лучше это сделать.

– Да, хорошши! Вижу. Можно? – кеошерийка протянула лапу, ожидая моего позволения взять «драгоценности».

Когда я передал их ей, она сказала:

– Пойду посмотрю их на солнце. Хороший свет много значит.

Она вышла, а Агата заняла не менее важными вопросами хозяина жилища, положив перед ним на высокой подушке Печать Велеса и магическое письмо, вытащив его из тубуса.

– Скажи, мудрый, что это за вещи? Кто может прочитать это письмо? – спросила Агата.

Кеошерица в первую очередь заинтересовала печать. Он долго вертел ее в лапах и даже несколько раз понюхал. Потом заключил:

– Это печать Сынов Велеса – братства недобрых к нам людей. О них мало известно. Они скрытны, их цели мало кому ясны даже среди людей. Знаю, что они занимаются магией, и интересуются самыми древними заклятиями. Особенно теми, что можно найти в гробницах ушедших аштумов. Больше нечего сказать. А письмо… – здесь кеошериец задумался, водя из стороны в сторону хвостом. – За таверной «Алый Трум» есть книжная лавка. В ней хозяин – господин Ставров. Илья Васильевич Ставров. Белый старичок с заплетенной бородкой. Вот с ним поговорите. Если он сам не сможет прочесть, то укажет к кому обратиться. Скажите, что от меня – он поможет.

Ошмра от чего-то не возвращалась долго. У меня даже возникла мысль, будто старая кошка сделала ноги с моими цацками. Шутливая, разумеется, мысль. Просто представил, как она, сжав в лапке копеечную бижутерию, удирает с бешеными от восторга глазами. Но вот она вернулась, несмотря на преклонные годы грациозно и легко села все там же напротив меня и так повернула разговор:

– Где ты такое взял?

Писец! Кажется, похожий вопрос задавала Агата. Надо что-то отвечать. Я усмехнулся и сообщил:

– Эти штуки делает мастер из далекой страны. Какой – не могу сказать. Он честно предупреждает: вещицы не золотые.

– Это я вижу. Очень странные вещицы. Этот камень царапается – мягкий, – она указала коготком на пластмассовую вставку в заколке. – И эти тоже непонятные, – она тронула брошь. – Я не знаю, сколько такое стоит. Вещи красивые, но непрочные. Думаю, вы их не продадите, дороже, чем, если бы они были золотыми. Камни могут пойти по цене хороших турмалинов.

– Хорошо, но за это красивое кольцо сколько можно выручить? – спросил я.

Ответ ее мне не нравился. Не для этого я выгребал из тумбочки Ленкины цацки, не для этого прятал их в кулаке. Хотя… одна из цацек свое отработала на 1000%. Ведь с женой кузнеца аж вон что стряслось. А старой, матерой кошке, видите ли, не по душе великая китайская штамповка!

– За такое кольцо… Рублей сто – сто пятьдесят можно просить, – неуверенно сказала Ошмра. – А эти… – она шевельнула кончиком пальца остальные побрякушки. – Не больше, чем рублей по двадцать – тридцать.

– Нас бы устроило, – я весело подмигнул Агате. – Даже все можно отдать за сто рублей.

В самом деле, если славвратскую сотенку перевести в золото, то потом на вырученное золото можно купить на Гае пару пригоршней хорошей китайской бижутерии. Мне снова стало смешно, но Агата почему-то недовольно скривилась. Так и хотелось сказать: «Не парься, детка. Если меня будет почаще выбрасывать из Флагрума, мы можем весьма разбогатеть». Я даже представил этакую новую купеческую артель: «Серж и Агата. Охренительные товары! Цацки, которых больше не купишь нигде! В очередь, сволочи!». Но все это тоже шутка. Я в душе не торговец и Агата тоже. Нам больше по вкусу приключения. Ограбить какого-нибудь жирного жмота нам гораздо приятнее, чем его облапошить на стоимости товара.