Наряд и правда хорош, только что он делает у меня в коморке, и зачем Эльза его на меня примеряет.

– Чьё оно?

– Твоё! – подпрыгивая на месте, сообщила девушка.

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать, и девушка, увидев на моём лице недоумение, пояснила.

– Хозяин распорядился, чтобы тебя причесали и одели. Вечером он ждет тебя к ужину.

– Вот как! Он пригласил меня на ужин?

Эльза пожала плечами и потупила взгляд.

– Таис, я не знаю. Ирма дала указания, помочь тебе прихорошиться и к нужному времени отвести к хозяину. Больше она мне ничего не сказала, а расспросить её о подробностях я побоялась. Она постоянно всех ругает за любопытство и мне бы влетело. Я считаю, он хочет поужинать в твоей компании, как можно это расценить по-другому.

– Да как угодно. Кто, так приглашает – в приказном порядке и через третьих лиц?

– Если бы меня позвали на ужин…, – девушка на этот раз приложила платье к себе и присела, пытаясь разглядеть своё отражение в маленьком зеркальце на стене, – я бы обрадовалась и к способу приглашения не придиралась.

– Ты сейчас о конкретном кавалере говоришь или о гипотетическом? – поинтересовалась я, блеск в глазах Эльзы натолкнул меня на мысль, что её сердце занято.

– О конкретном, – мечтательно, ответила девушка.

– И кто же предмет твоих романтических грёз?

– Атал – главный страж хозяина, – огорошила меня девушка.

– О не-е-ет! Эльза, только не он. Атал тебе не подходит.

– Я знаю, я простая служанка, а он главный страж. Атал на такую как я и не взглянет, – вернув себя с небес на землю, грустно сказала Эльза и, сгорбив спину, присела на кровать.

– Это как раз, всё глупости, он тебе не пара по другим причинам. Он…он… Атал.., – запнулась на полуслове, потом ещё раз и замолчала, обдумываю, как бы помягче объяснить девушке, что её избранник обычный бабник и меняет женщин чаще, чем моет руки.

– Разве он плохой? – поняв, что я собираюсь забраковать Атала из-за его личных качеств, нахмурив лоб, сказала Эльза и впервые за всё наше общение добавила в тон воинственные нотки.

– Нет, Эльза, Атал не плохой. Но он часто ходит в бордель и пользуется услугами платных женщин. И поверь, он не станет менять привычки, даже если у него появится жена и трое детей, – выдала я, и вижу, девушка ни капли мне не поверила. Атал в замке ведёт себя так, как и подобает главному стражу – сдержанно и под юбки к служанкам не лезет.

– Что об этом говорить, пустое, я его не интересую.

Увлечение Эльзы главным стражем я не поддержала, и девушка кардинально сменила тему, предложив, мне отправиться в крыло для прислуги и начать сборы с ванны.

Мыться в общей ванной, никакого удовольствия – вода холодная, обстановка убогая. Ванны хоть бы шторками отгородили, никакого интима, рядом со мной в соседних чашах мылись ещё две женщины и постоянно поглядывали на меня, то ли из-за страха, то ли из любопытства.

Эльза долго сушила мои волосы полотенцем, а потом щипцами завила их в тугие крупные локоны, часть волос она убрала наверх, а остальные оставила распущенными. Пока мне на голове сооружали причёску, приходила Ирма, она принесла, туфли, чулки, ленты, и мерцающий крем для кожи. Всё это она со злость кинула на кровать и велела пошевеливаться, сообщив, что Арагон уже в малом зале и ждёт.

Мы ускорились, и через несколько минут я, благоухая духами, с идеально уложенными волосами и в платье, что село как влитое, вышла из своей коморки. Эльза проводила меня до коридора, что ведёт в малый зал, с улыбкой пожелала удачи и, пообещав навестить меня завтра, оставила одну.

Подойдя к двери, я подула на непривычно мокрые ладони, затем пробежала назад по коридору, туда, где висело зеркало, и ещё раз убедилась, что выгляжу как никогда привлекательно. И, тем не менее, для цвета покусала губы, пощипала щеки для румянца, и, подтянув корсет на платье, поймала себя на мысли, что волнуюсь. Можно обмануть себя и убедить, что я волнуюсь из-за задания, и того, что стоит на кону, но это не так. Из душевного равновесия меня вывел именно Арагон. Он волнует меня и интересует как мужчина. Так стоп. Всё. Надо гнать подобные мысли из головы. Зайду в комнату, буду весела и приветлива, но внутри останусь холоднокровной и расчётливой. Я не имею права на симпатию. Если позволю себе расслабиться – увлекусь, появятся сомнения и угрызения совести, что недопустимо.