Ладно! Не мое дело, что в этом семействе происходит! Пора отрабатывать помятый бок ровера. И я отправляюсь на кухню. По дороге заглядываю в комнату, вернее в зал, или гостиную. Отделка совершенно мужская, под деревенский дом. Стены под кирпич, потолок – темное дерево, на полу ковер, минимум мебели – современные диван и два кресла, кофейного цвета. Еще столик. Окна задернуты тяжелыми темными портьерами, на стене огромная плазма. Завершает картину камин, с мрачно разинутым темным холодным зевом. Как-то пустовато… Иду на кухню. Здесь интерьер совсем другой – керамогранит, сталь, пластик. Плита, и другая техника – от крутых фирм. По всему увиденному понятно – хозяева далеко не бедные. Но, как и в зале, здесь тоже чего-то не хватает… Мелочей, придающих уют? Принимаюсь освобождать магазинные пакеты. Похоже, качки закупались в супермаркете, и торопились, хватая что под руку попалось. Меня опять начинает трясти – холодно! Надо было козлиный халат надеть.

Хлопает дверь, и мужики являются в дом. Блондин, чье имя я так и не знаю, входит в кухню, держа в руках несколько огромных ножей. Вздрагиваю, и роняю на пол упаковку нарезки-салями. Качок не обращает на меня внимания – будто я пустое место, и принимается мыть тесаки в раковине. Потом тщательно вытирает полотенцем, и уносит. Дом наполняется шумом и голосами, словно мужчин не двое, а целая рота. Например, минут пятнадцать бандиты выясняют, где гирлянда, посылая друг друга искать ее в разные места. Они мотаются туда-сюда, часто заходя на кухню. Когда это происходит, я стараюсь поворачиваться к мужикам спиной, что бы лишней раз не светить своими прелестями. Блондин, который оказывается Тимохой, ибо так его называет брюнет, по прежнему игнорит. Данила же, зайдя первый раз на кухню, с интересом меня рассматривает, словно только что увидел. Однако, мое преображение никак не комментирует, а продолжает давать указания – овощи нарежь, упаковки открой и все разложи по тарелкам, а тарелки вон там. И добавляет:

– Не надумайся сбегать, во дворе Шибо! Порвет, как тряпку!

Я и так понимаю, что собака где-то там. Хотя мысль о побеге присутствует. Ладно, видно будет. Что-нибудь придумаю! Жаль, конечно, что у меня нет телефона. Хотя – кому б я позвонила?Попросить о помощи некого…

Удивительно, но неловкости при виде Данилы не испытываю, словно ничего и не было. Словно тот минет в машине случился не со мной. Или со мной, но во сне. Брюнет тоже ничем о нем не напоминает.

Замечаю, что мои похитители похожи – фигурой, походкой, чертами лица. Братья,что ли? Еще, мне приходит мысль – может, под "отработать" они это имели ввиду? Приготовить, стол накрыть… Ведь не пристают же, и вообще, не смотрят, как на женщину. А тот отсос был случайным, и произошел, потому что я сама проявила инициативу. Размышления так меня приободрили, что я совсем расхорохорилась – и подмести могу, и полы помыть! Только прикажите, господа рабовладельцы!

Тимоха заходит в кухню, берет бутылку шампанского, и три бокала. Три! Прислугу, стало быть, тоже угостят.

– Возьми еды какой нибудь, и вилки! – командует он мне. И оглядев стол, кривится:

– Зачем тарелки? Мыть потом! Из контейнеров похавали бы!

– Я помою посуду! – обещаю с готовностью, показывая, насколько полезна в качестве домработницы, и добавляю – Как есть из контейнеров? Праздник же, Новый Год! Все должно быть красиво!

– Тоже мне, праздник! – кривится блондин, и выходит.

И чем он всегда недоволен?

– Тереза, давай резче! – орет он из коридора – Двенадцать почти!

И чего шумит? Для него это не праздник! Но, я сама хочу успеть выпить шампанского под звон курантов. Хоть сегодня произошли невеселые, даже трагичные события, из которых теперешнее рабство не самое худшее, но Новый Год же! Как можно его не встретить с полным бокалом? Быстро накидываю на поднос тарелки с закусками, и торжественно несу в зал. По дороге замечаю, что ружей на полу уже нет. Прибрали.