Его жесткие пальцы впились в ее напряженные бедра, растягивая их шире, Крис прижался губами к мокрому лону содрогающейся в последних спазмах девушки, и Тори могла лишь стонать, ощущая его жадный горячий язык в себе.

- Я надену на тебя ошейник, - говорит Крис, и его голос отчего-то торжественен, - и ты будешь моей. Всецело моей.

Тори не в силах сопротивляться. Она может лишь покорно поднять голову, подставить горло под узкую полоску кожи и ощутить холод металла застежки под затылком. В кольцо на ошейнике продевается цепь; она опасно шелестит, терзая напряженные нервы, и Тори замирает, ощущая, как цепь натягивается, заставляя девушку подняться и максимально выгнуться, откинув голову назад. Дышать трудно, девушка замирает, ощущая как между ног ее касается что-то большое, плотное. Крис тянет за поводок, за эту чертову цепь, серебряной струной дрожащую в темноте, и Тори, зажмурив глаза, ощущает, как его член входит в нее, туго, тревожа узкий вход. Она дышит часто-часто, пытаясь расслабиться и впустить в себя мужчину, но выходит плохо. Тори ощущает каждую неровность, каждую вену на напрягшемся жестком члене и млеет от острых, непередаваемых ощущений. Крис проникает в ее тело частыми толчками, с каждым разом все глубже, все полнее, пока, наконец, Тори не всхлипывает, ощутив его член в себе глубоко и полно. Ее ягодицы плотно прижаты к его бедрам, ее напряженное тело изогнуто, словно тугой лук, лицо запрокинуто вверх, и Крис, двигаясь осторожно притягивая ее к себе за поводок еще сильнее, склоняется и целует ее беспомощно раскрытые задыхающиеся губы. Он смотрит почти умоляюще; он знает, что он чудовище, кровожадный зверь, и от девушки, от случайной любовницы он хочет одного - принятия, искреннего принятия его темной натуры, его тайной стороны личности. Теперь не страха и не власти. Теперь они поменялись местами, и упрашивает он.

«Ты все еще хочешь меня, такого? Хочешь? Скажи!»

Он заглядывает в ее затуманенные мукой глаза и снова видит это - странное, на грани безумия, обожание и желание.

- Я хочу тебя, - шепчет Тори беззвучно, но он понимает ее, разбирает ее неслышные слова, касаясь ее губ своими.

Хлесткий жестокий удар обжигает ее гибкую спину, красной полосой перечеркивает белоснежную кожу, отчего девушка извивается как змея. Ее тело блестит гладкими боками и вздрагивает от сильных резких толчков, но Тори не кричит. Она закусывает губы и рычит, словно зверь, словно отражение темной сущности Криса, яростно берущего ее сзади, беспощадно и сильно. Его огромный член терзает ее, мучает до безумия, и Тори закрывает глаза снова, ощущая приближение оргазма.

Крис склоняется над ней, нависает огромной скалой. Он обнажен и страшен в своем первобытном, почти животном желании, его тело напряжено и кажется высеченным из гранита. Не контролируя себя больше, он кусает ее в плечо, очень близко к шее, кусает сильно, так, что боль оглушает Тори. Девушка замирает, парализованная этой болью, схваченная, словно самка животного. Движения Криса становятся все резче и сильнее, Тори ощущает себя растерзанной, уничтоженной, растворенной в его ненасытном желании, и все же так невероятно, так полно принадлежащей ему, что все происходящее кажется само собой разумеющимся. Ее укушенное плечо расслабляется, и боль вдруг уходит, превращается в тепло, в горячую волну, стекающую вниз, по груди, цепляя острые соски, по животу, в лоно, и там обращаясь в невероятный оргазм.

Тори кричит; закинув голову назад, яростно двигаясь навстречу Крису, не слыша даже влажных шлепков тел друг о друга, она кричит от нереального наслаждения, и слышит у своей шеи шумное сбивчивое дыхание Криса. Ее руки свободны; и она обхватывает его за шею, притягивает к себе, впивается в его губы поцелуем, принуждает его заткнуть ее рот, заглушить ее крик.