А брови какие роскошные – чёрные, густые…

– Сонь, ау! Не слышишь меня?

Но самое необыкновенное – это его глаза. Серые, но не стальные, не холодные… В них прыгают смешинки.

– Софья!

– А? Что? Ой… Вы что-то спросили, Кирилл Андреевич?

– Два часа назад. Спрашиваю: давно ты работаешь в «Эланте»?

– Да, да, давно. Три месяца уже. Четвёртый пошёл, – засуетилась я.

– Швея?

– А… Нет! Я на дизайнера учусь. В колледже. Но шить, конечно, тоже умею. И конструировать. И с технологией знакома.

– Вот как. Интересно. Сколько тебе лет, Соня? Надеюсь, хотя бы шестнадцать есть? Я не хочу эксплуатировать детский труд.

– В смысле… Почему эксплуатировать…

– Сколько тебе лет? – терпеливо повторил директор.

– Мне девятнадцать!

– Серьёзно? Даже трудно поверить.

– Но это правда!

– Хорошо-хорошо, – опять улыбнулся Казанцев. – Ну и как, работа нравится?

– Эм…

Ничего не соображаю, мысли путаются…

– Нравится тебе работа, Соня? Коллектив? Условия труда?

– А! Да, конечно! Очень нравится, Кирилл Андреевич! Всё очень нравится!

– Понятно, Соня. Я рад. Хорошо, ты можешь идти. Спасибо, что завезла бумаги.

– Уже идти? – расстроилась я. Меня будто столкнули в ледяную прорубь.

Не хочу я никуда идти! Можно я ещё тут побуду?

– Да. Иди, Соня. До свидания.

– До свидания, Кирилл Андреевич, – убито пробормотала я и на ватных ногах потащилась к двери.

Вывалилась в приёмную… Дрожащими руками сняла с вешалки куртку, принялась наматывать на шею шарф.

– Отругал, что ли? – прищурилась секретарша. – Ты вся красная.

– Нет, что вы! Он даже шутил, улыбался.

– Вот и я думаю. Шеф сегодня в хорошем настроении, а ты выходишь от него с таким видом, будто тебя уволили по статье.

– Да нет же! Просто я почему-то ужасно разволновалась, – тихо призналась я.

– Интересно, почему? – понимающе улыбнулась секретарша и поманила меня пальцем.

Когда я подошла, она выдвинула ящик стола и достала из закромов шоколадку.

– Держи.

– Ой, не надо, мне неудобно.

– Бери-бери. Погрызи, приди в себя, а то на тебе лица нет.

*****

Шоколадку я открыла, выйдя из здания. Шла к шлагбауму и едва не плакала.

Что это было? Почему в кабинете директора я вела себя, как кретинка?

Я же отличница, умница, много читаю. В школе учителя всегда хвалили меня за хорошую речь. А сейчас… Как я отвечала на вопросы Кирилла Андреевича?

Страшно вспоминать этот позор.

Надо было сделать миллион комплиментов «Эланте», тем более, что наше предприятие этого заслуживает. А ещё я могла бы рассказать о своих идеях, у меня ведь накопился целый список рацпредложений. И о новых моделях могла бы вспомнить, и о том, какое крутое оборудование у нас в цехе. Директору было бы приятно всё это услышать, ведь он, безусловно, вкладывает душу в свою компанию.

А я мечтаю, чтобы меня оставили в «Эланте» на полную ставку. Значит, должна была воспользоваться шансом и хорошо зарекомендовать себя перед боссом.

А я… Мычала, запиналась… Казанцев, наверное, подумал, что я тормоз.

…Я уныло брела к остановке, ела на ходу шоколад и вытирала слёзы. Злость на себя достигла предела, а разочарование затопило грудь.

Идиотка и неудачница.

Босс наверняка решил, что у него в цехе работает девица с задержкой умственного развития. Первое впечатление можно произвести только один раз. И я его произвела!

Так, что хочется удавиться.

КИРИЛЛ

Как обычно, день стартанул в шесть утра разминкой в тренажёрном зале и пробежкой. Потом Кирилл отправился в офис, и началась бесконечная череда дел – планёрки и созвоны с производственниками, встречи с поставщиками, онлайн-переговоры с иностранными партнёрами, подготовка к всероссийской выставке…

Всё крутилось по заведённой схеме, ничего нового, но в течение дня Кирилл пару раз поймал себя на том, что улыбается. Секретарша сразу уловила его настроение, тоже приободрилась, запорхала. Она не привыкла видеть босса весёлым, чаще он был сосредоточенным, ещё чаще – хмурым, иногда злым. А сегодня даже сделал ей комплимент.