– Ну, уж нет! Такому не бывать! – Гонгадзе с такой силой ударил кулаком по столу, что два бокала с громким звоном столкнулись и, опрокинувшись, упали на ковер. – Чтобы я какой-то девчонке ноги целовал? Обойдется! Меня самого по-другому воспитывали.

Морозов внимательно посмотрел на него.

– Понятно, – он положил на край пепельницы недокуренную сигару и, чуть помедлив, спросил. – Ну а эта чем тебя зацепила? Нравится очень? Я ее несколько раз видел с тобой вместе. Девчонка, конечно, очень симпатичная, но при случае и покрасивее можно найти. Стоит ли из-за нее так напрягаться?

– Дело не в этом, – Гонгадзе с кислой миной на лице протянул руку и пододвинул к себе поближе стоящую у него на столе фотографию Смирновой. – Конечно, внешность у нее ничего, в моем вкусе. Но главное, привязался я к ней за эти два года. Да и не похожа она на других моделей. Тем только деньги подавай. За них они тебя, если что, и продадут с потрохами. А эта не такая, нэт!.. – он уверенно покачал головой.

– Ну, это, смотря какие ей деньги предложить, – заметил Морозов с легкой усмешкой.

Гонгадзе бросил на него настороженный взгляд. Несколько секунд он смотрел из-под густых бровей в его непроницаемое бесстрастное лицо. Затем залпом выпил из рюмки остатки коньяка.

– Ладно, закончим с этой темой, – ставя рюмку на стол, недовольно сказал он. – Вернемся к моей проблеме, – он взял в руки карандаш и вытащил из ящика стола толстый кожаный ежедневник. – А она заключается вот в чем… Через две недели, в Австрии, будет проводиться какой-то кастинг. Так она и две ее подружки хотят в нем поучаствовать. Я ей говорил – зачем одной так далеко ехать? Через свое агентство попробуй договориться или подожди немного. Здесь в Москве тоже такие кастинги бывают. Но она, ни в какую. Хочу, и все!

Гонгадзе тяжело вздохнул. Морозов, поудобнее усевшись в кресле, с интересом слушал его. Гонгадзе слегка стукнул кончиком карандаша по столу и продолжил.

– Я вначале не хотел ее одну туда отпускать, но потом подумал и решил пойти ей навстречу… – он сделал паузу и со значением посмотрел на Морозова. – Пускай девчонка поедет и посмотрит, как в жизни на самом деле все происходит, когда у тебя за спиной никого нет. Пусть попробует сама чего-нибудь добиться. Если бы не я, она два года назад этот конкурс никогда бы не выиграла! – с обидой в голосе пояснил Гонгадзе и, водя карандашом по зеркальной поверхности стола, добавил. – Но тут, понэмаешь, какое дело получается… – он снова сделал паузу. – Их там сопровождать придется. А мне послать сейчас туда некого.

– А как же твои головорезы? – удивленно спросил Морозов. – Их у тебя вон сколько! На роту спецназа хватит.

Гонгадзе поморщился.

– Мои бойцы хороши в открытой разборке. К тому же языкам не обучены. Жизни той не знают.

Он взял с подноса новую бутылку коньяка, открыл ее и поставил на стол.

– А тут нужен особый человек, и чтобы базарил по-ихнему хорошо и, что самое главное, местную специфику знал. Такого у меня на примете сейчас нет. Да и отправлять туда своих бойцов мне не хочется. У них в Москве дел по горло.

Услышав слова Гонгадзе, Морозов насторожился.

– Так это правда, что у тебя с металлургами проблемы начались? – понизив голос, спросил он.

– К сожалению, правда, – Гонгадзе понуро кивнул головой. – До открытой войны, я думаю, дело не дойдет. Но как дальше ситуация будет развиваться, не знаю. У них там, – он показал глазами вверх, – очень сильная рука оказалась. Так что дела мои сейчас обстоят не лучшим образом. А в связи с историей вокруг известной тебе нефтяной компании… – Гонгадзе сделал многозначительную паузу. – Можно ожидать всего, что угодно. Сам не рад, что с ними связался!