– Леди Амелия, – выговорил он глубоким баритоном. Она улыбнулась, хотя у нее свело живот от паники.

– Ваша светлость, вы должны называть меня просто Амелией, как в те времена, когда мы были детьми. Кажется довольно глупым придерживаться формальностей сейчас.

– Согласен, но вам тоже не мешает называть меня по имени. Мы знакомы более десятка лет.

Последовало смущенное молчание, хотя Амелия слышала громоподобный стук собственного сердца, словно игравшего концерт на ребрах. В жизни очень немногое заставляло ее нервничать, но она не знала другого названия для этого ощущения.

– Вашего брата сейчас нет.

Она отметила напряженность его взгляда и выражение угрюмой сосредоточенности на лице, вытеснившей все остальные эмоции. Вчера он казался точно таким же. Неужели выражение его лица никогда не меняется?

Но при ее упоминании о детстве он улыбнулся, хотя ей не могло быть больше шести лет, когда они впервые встретились в Лейквью. По какой-то странной причине она все еще помнила его кривоватую улыбку и ямочку на левой щеке, которая появлялась, когда он дергал ее за косички. Странно, как это единственное воспоминание осталось с ней. Мэтью обожал всякие рискованные проделки и испытания характера. Возможно, это и было причиной того, что она помнила Ландена.

– Спасибо. Могу я задать вопрос? – Не дождавшись ответа, она попыталась объяснить: – Только для того, чтобы удовлетворить мое любопытство.

Холодная ярость омрачила его глаза. Очевидно, она задела больное место, но не посмела слишком долго изучать герцога, чтобы в этом убедиться. Будет невозможно сосредоточиться на цели, если она и дальше станет упиваться глубиной глаз цвета виски.

Ланден оцепенел, но тут же вынудил себя расслабиться. Он не собирался позволять слишком прямолинейной и плохо воспитанной девице лезть в его прошлое. События, сопутствовавшие смерти Дугласа, тяжелым жерновом висели на шее, а когда-то были просто петлей висельника, и он никому не разрешит даже попытаться вытащить на свет божий сведения, которые он так методично старался похоронить.

– Простите?

Его голос понизился до злобного шепота. Он выслушает вопрос Амелии, если уж она так смела, а потом напомнит, что сплетни – занятие людей слабоумных.

Болезненные воспоминания о всеобщем осуждении, сопровождавшем кончину брата, заставили его стиснуть зубы. Слухи, порожденные шепотками соболезнующих, довольно быстро перетекли в бесстыдные преувеличения.

Представить невозможно, какую лживую версию намерена рассказать Амелия.

– Вы здесь, чтобы найти невесту?

– Что? Нет.

Он понятия не имел, откуда она взяла нелепое предположение о том, что в его жизни необходима женщина, и сейчас едва не рассмеялся от облегчения. Слишком скоро он поспешил ее осудить.

– О, хорошо, Я думала, возможно, мой брат…

Она не договорила, видимо осознав всю несуразность своего предположения.

– Не бойтесь. Я последний кандидат, которого выбрал бы Мэтью.

Несмотря на самоуничижительный ответ, его лицо оставалось хмурым.

Она немного расслабилась. На лице отразилось явное облегчение.

– Значит, Мэтью не говорил с вами о необходимости найти мне жениха?

Ланден отметил ее скептический взгляд и различил нотки мятежа в голосе. В голове промелькнули десятки ответов, которые он мог бы дать, чтобы избежать правды, но он отбросил все разом. Ланден столько лгал, что хватило бы на целую жизнь, но результатом этой лжи стало крайне невыгодное положение. Его ославили лгуном и изгнали из общества за старания сохранить верность брату.

– А это уже второй вопрос.

Он подошел к стоявшей у двери Амелии. Неужели, задавая столь дерзкие вопросы, она подумывала побыстрее сбежать в случае, если его ответы окажутся для нее неприемлемыми?