–Чего тебе надо? – проскрипела из-за забора старуха, – ты обещал забыть ко мне дорогу!

–Прости, дорогая, но тебя оказалось невозможно забыть, – выразительно ухмыльнулся мой спутник, – ну что, ты меня впустишь, или мне самому войти?

–Кого ты с собой привел? – подозрительно осведомилась по-прежнему невидимая Эмбер, и меня прошиб холодный пот, – ты же знаешь, что я не люблю гостей.

–А я не люблю, когда меня заставляют подолгу ждать на улице, – мрачно сообщил Индрек и с размаху пнул хлипкие доски. Пронзительный вопль, преисполненный невыносимой боли, сотряс окутанные туманом окрестности, а тот участок забора, в который пришелся удар Индрека, внезапно подернулся сизой дымкой и окрасился в кроваво-красный цвет.

–Идем! –стальные пальцы Индрека мертвой хваткой стиснули мое запястье, и я с ужасом обнаружила, что его глаза потемнели до такой степени, что зрачки в них стали почти не различимы. Понимая, что такими темпами неподвижное оцепенение отпустит меня достаточно нескоро, Индрек решительно увлек меня за собой. Кровавое пятно часто пульсировало на фоне обшарпанных досок и стремительно увеличивалось в размерах, а дымка таяла и истончалась под пробирающий до корней волос аккомпанемент сдавленных стонов, доносящихся, казалось, со всех сторон одновременно. Еще через секунду в центре пятна возник просвет, и Индрек уверенно втянул меня в обрамленный трепещущими лохмотьями плоти круг.

–Что ты творишь, живодер проклятый? Ему же больно! – в ярости прошипел дребезжащий голос откуда-то из глубины тонущего в белесом мареве двора.

–Я предупреждал тебя, Эмбер, чтобы ты убрала свой зверинец. И хватит уже наводить туман, ты же знаешь, что у меня модифицированное зрение, – холодно напомнил Индрек, и его невозмутимое спокойствие невольно заставило меня выйти из ступора и снова начать хотя бы элементарно дышать. О том, чтобы оглядеться вокруг, пока не велось и речи, равно как и о попытке пошевелиться. Неподвижно застыв перед лицом пугающей неизвестности, я молча созерцала, как из медленно расступающейся пелены плавно выплывает стройная женская фигура, вопреки моим предположениям принадлежащая вовсе не древней карге, а юной девушке совершенно неземной красоты.

–Бедняга, как же тебе досталось, – сочувственно пропела девушка сочным контральто, и ее смуглая ладонь с нежностью коснулась отрывисто сокращающегося разрыва в заборе. В результате короткой серии из нескольких хитрых пассов отверстие полностью затянулось, нанесенное Индреком повреждение исчезло и чудесным образом восстановленная ограда опять приняла обманчивую форму гнилых досок. Так как мое внимание было целиком сосредоточено на манипуляциях с забором, я не сразу заметила, что создававшее нулевую видимость марево успело за это время окончательно рассеяться. Машинально окинув взглядом двор, я поймала себя на мысли, что и дальше была бы не против находиться в счастливом неведении.

–О, господи! – я отпрыгнула настолько резко, что безупречная реакция Индрека едва не дала сбой: только в последний момент ему удалось удержать меня на месте.

–Тихо! Это всего лишь жабы! – Индрек обеими руками сжал мои трясущиеся плечи, но я все равно продолжала дрожать от отвращения, – ага – пассивно ядовитое животное, она нападает только для самообороны. Не пойму, как ты их дрессируешь, Эмбер, но лают они у тебя не хуже собак.

Немного отойдя от шока, я волевым усилием приоткрыла один глаз и с опаской взглянула на выстроившихся в идеально ровную шеренгу земноводных. С полтора десятка огромных жаб по –прежнему, сидели, не шелохнувшись: бурая шероховатая кожа, усеянная множеством конусовидных бородавок с заостренными вершинами выглядела мерзко до тошноты, а выдающиеся костные гребни над глазницами вызывали приступ неуправляемого страха. Несколько секунд жабы изучающе созерцали меня пугающе осмысленными глазами, а затем ближайшая ко мне особь вдруг начала раздуваться. С характерным шипением спущенной покрышки тварь выставила вперед голову, словно собралась со мной бодаться, недвусмысленно напрягла мощные задние лапы, оттолкнулась и прежде, чем я сумела осмыслить происходящее, в молниеносном прыжке бросилась прямо на меня.